Читаем Рассвет в моем сердце полностью

Рассвет в моем сердце

Яна. Она знала, где я живу, и могла вернуться. Дать нам второй шанс. Я представил, что Яна… там… в пожаре…

– Черт побери, – вырвалось сквозь зубы.

Я бежал что есть сил, зачерпывая кедами воду из луж. Мокрые волосы прилипли к щекам, пальто потяжелело. В ушах звенел дьявольский смех.

Мария собиралась отнять у меня все. Получится ли у нее на этот раз?

Долго. Долго!

Я выдохся, легкие горели. Из-за нервного напряжения и бушующего на улице урагана, расстояние казалось непреодолимым. Дождь хлестал по лицу. Я упал на колени и смотрел на клубы дыма. Так далеко…

Соберись. Соберись!

Я встал. Серые штаны намокли и потемнели, одежда сдавливала плечи, и я распахнул пальто, оторвав пару пуговиц. Мне бы не помешал транспорт… Я достал телефон, но сенсорный экран намок и не реагировал.

– Мать твою!

Я чудом остановил себя, чтобы не разбить бесполезный аппарат. И даже если… Я оперся о фонарный столб. Смог бы вызвать такси? Поехать на машине? Смог бы преодолеть страх ради… нее?

– Э, брат! Садись в машину.

Брат.

Я повернулся. Водитель-кавказец не был похож на Диму, но меня бросило в холодный пот от воспоминаний: Дима так же просил поехать с ним, так же беззаботно улыбался.

– Ну? – позвал водитель. – Промок, э! Садись, домчу!

Я стер с лица капли и пригляделся. Темно-вишневая иномарка. Не лазурная. Не «девятка». Я оттолкнулся от столба, подошел к бордюру, рывком открыл дверцу. Но не смог заставить себя сесть. Ноги одеревенели.

Яна. Яна. Яна. В огне. В огне. В огне.

Ужас прошлого боролся с тревогой за настоящее.

– Ладно…

Ветер унес мой шепот.

– Э. Чего? Садишься?

– Да, – сказал тверже. Левой-правой. Ватные ноги сдвинулись с асфальта, и я рухнул на переднее сиденье недорогой иномарки. – Поехали. Тут минут пять-десять. – Я схватился за ремень безопасности. Пристегнулся, но не отпустил черную ленту. – Быстрее, прошу.

– Быстрее только ветер, брат!

Я отвернулся к стеклу.

Да. Дима сказал бы так же.

Водитель высадил меня у подъезда, отказавшись от денег. Ильнур, так звали моего спасителя, взглянул карими добрыми глазами на толпу зевак и пожелал удачи. Верно, удача мне понадобится. Утешало то, что возгорание уже тушили: туда-сюда бегали пожарные.

– Пострадавшие! – закричал я, расталкивая людей. – Есть пострадавшие?!

– Успокойтесь. – Немолодой пожарный поймал меня у дверей в подъезд, крепко схватив за торс. – На данный момент пострадавших нет.

– На данный момент?!

Я вырвался, но не побежал дальше. Я выхватил из кармана телефон, снова набрал номер Яны – я звонил ей все то время, что ехал сюда. Она не отвечала. Злилась? Пусть. Не хотела видеть? Понимаю. Но если причина в другом… Я посмотрел наверх, где когда-то был лофт. Панорамные окна выбиты, стены дома обуглены. Если Яна не могла ответить физически…

– Вы не понимаете. – Я вновь попытался прорваться в подъезд. – Там девушка… Моя девушка.

Пожарный вытер от копоти лицо. Его тяжелый взгляд заставил меня замолкнуть. Наверняка он видел десятки безутешных родственников и сообщал им ужасные новости, поэтому оброс броней.

– Пустите…

– Чисто! – Мою просьбу прервал голос другого пожарного – крепкого темноволосого парня. – Возгорание ликвидировали. – Он снял каску и глянул на меня. – Успокойтесь. Меня зовут Алик[31]. Вы живете на чердаке?

Я кивнул.

– Сочувствую, Карлсон…

Сердце пропустило удар и заколотилось как бешеное. «Ты Карлсон? Живешь на крыше!» – слова Яны зазвенели в голове, и я едва понял то, что Алик сказал дальше:

– Мы приехали не сразу. Квартира обгорела. Я смог спасти вот это. – Он протянул мне холст. – Красиво, – прокомментировал и переключился на товарища-пожарного, что-то ему объясняя.

А я смотрел на портрет Яны. Мой шедевр… Первая за долгие годы работа… Но внутри звенело только: «Яна. Яна. Яна. Где она?»

– Значит, ее там не было?

– Что? – Алик обернулся. – Людей в квартире не было, как и этажом ниже. Нам всем повезло. Но прокуратуре предстоит разобраться, что произошло. Похоже на поджог.

Я перестал слушать. Яны не было в квартире! Она не погибла! Радость вызвала эйфорию, и я засмеялся, стирая со лба пот. Даже не заметил, как ливень закончился, а небо просветлело. Я щурился от солнца и не мог остановить счастливый смех. Да, она не пришла. Да, не захотела со мной поговорить. И хорошо, хорошо, что она меня поняла…

Я взглянул на рисунок. Углы холста обгорели, а цвета потемнели от копоти. Еще можно разглядеть черты лица моей музы, но портрет испорчен.

Мне нечего показать коллекционеру, а в огне сгорели все мои вещи: одежда, фотографии, художественные принадлежности, музыкальные пластинки брата… Вдруг я понял, что не испытываю закономерной злости. Главное, Яна в порядке. И я могу снова ее нарисовать.