Равенсбрюк. Жизнь вопреки

Интеллектуальные занятия в среде полек организовывались членами скаутских групп, состоявших из учителей и преподавателей, и представительницами интеллигенции, не входившими в подобные подпольные организации[463]. Осенью 1939 г. Елена Сальска проводила беседы с немками, ставя своей целью донести до них как можно больше информации о Польше[464]. С декабря 1941 г. под руководством Урзулы Винской группа молодых девушек занимались в 15-м блоке изучением курса польской литературы и истории[465]. В 1943 г. возникло несколько классов гимназического и лицейского образования, включавших в совокупности около 30 узниц в возрасте от 15 до 20 лет[466].

Отдельного упоминания заслуживает исследование, которое в Равенсбрюке провела профессор философии Урсула Винска. Для того чтобы продемонстрировать сущность нацистского концентрационного лагеря и выяснить изменения, произошедшие с женщинами, она провела опрос 64 полек с различным уровнем образования в возрасте от 15 до 50 лет. Узницам было предложено две темы: «Мое отношение к людям перед заключением и на данный момент», а также «Мое отношение к работе перед заключением и теперь». Результаты исследования, продолжавшегося в лагере в течение двух месяцев, не сохранились. По воспоминаниям У. Винской, основным итогом стал вывод о том, что в первую очередь представительницы интеллигенции отмечали изменение своего отношения к людям. Главным для них становились внутренние качества любого человека. При этом физический труд начинал цениться женщинами наравне с интеллектуальным[467].

Разнообразная культурная деятельность – пение, постановка спектаклей, декламирование и сочинение стихов, создание рисунков – была широко представлена в среде организованных групп заключенных – политических различных национальностей.

Наиболее ранним примером совместной деятельности представительниц левых взглядов стало празднование наступавшего 1942 г. Семнадцать узниц из различных стран тайно собрались в одном из бараков. Они прочитали стихи на немецком языке, заявили о верности социалистическим принципам, а в итоге встречи спели «Интернационал»[468]. 1 мая 1943 г. Ш. Мюллер, О. Кёрнер, Х. Штурм, а также другие активные представительницы немецких коммунисток и социал-демократок отпраздновали Международный день трудящихся[469]. Дню взятия Бастилии – 14 июля 1943 г. – посвятили француженки свое пение «Марсельезы» и других патриотических произведений[470]. В 1944 г. к этому празднику они приурочили постановку небольших спектаклей, которые разучивались в течение долгого времени в помещениях, реже всего проверявшихся СС, – душе, туалетах. Узницы, исполнявшие «Марсельезу», были одеты в платья цветов французского флага[471]. В 1943 г. немка Алис Лессер организовала мероприятие под названием «Концерт для аккордеона», посвящённое десятилетию ее заключения в различных нацистских тюрьмах и лагерях. Кроме пения и танцев среди австрийских и немецких узниц была разыграна пантомима о судьбе юной девушки[472]. В блоке советских военнопленных также отмечались различные праздники – день памяти В.И. Ленина, Новый год и др.[473] Как и политические узницы других национальностей, пытаясь сохранить свою групповую идентичность, они пели, танцевали, читали стихи, ставили спектакли[474].

Приведенные факты демонстрируют значимость для заключенных музыкального творчества. Однако помимо него в Равенсбрюке зачастую звучала музыка, которую навязывали нацисты, транслируя ее через репродукторы. Узницы вынуждены были слушать военные марши, произведения немецких композиторов[475]. Когда женщины шли на работу или в конце трудового дня, нацисты приказывали им исполнять песни на немецком языке вне зависимости от того, владели узницы им или нет[476]. Пение женщин на родном языке являлось актом открытого вызова нацистскому лагерному порядку и жестоко наказывалось[477]. Со временем отношение руководства лагеря к исполнению узницами различных произведений несколько смягчилось. В 1944 г. старшая надзирательница Равенсбрюка разрешила заключенным петь, но только в своих блоках и только в свободное время[478]. За несколько недель до Рождества 1944 г. в Равенсбрюке появилась лагерная капелла[479].

Стихотворное творчество также было представлено среди организованных фракций политических. Зачастую оно определялось не талантом, а желанием выразить свои переживания, страдания подруг по заключению, вселить в женщин надежду. Художественные качества поэзии, песен отходили на второй план, уступая место чувству единения в экстремальных условиях и вере в будущее[480]. Даже содержание не играло порой такой роли, как сам процесс декламирования стихотворений, когда важнейшими становились голос и ритм, создававшие у заключенных ощущение их сопротивления окружающей действительности[481].