Раз, два, пряжка держится едва… Печальный кипарис. Зло под солнцем. Икс или игрек?

— Весьма остроумная версия, Джордж. Дантист впрыскивает несчастному пациенту, сидящему у него в кресле, смертельную дозу анестетика, не подозревая, что его жертва в это же самое время выбирает удобный момент, чтобы его застрелить. Безусловно, могло быть и так, но, сдается мне, Джордж, что это маловероятно. К тому же список потенциальных убийц не полон. Возможно, в доме находились еще двое. Судя по показаниям свидетелей, не все, кто был на приеме до мистера Эмбериотиса, вышли из дома. Я имею в виду молодого американца. Примерно без двадцати двенадцать он вышел из приемной, но никто не видел, чтобы он выходил из парадного. Поэтому его тоже надо включить в список, как и некоего мистера Фрэнка Картера. Он не пациент, он пришел, чтобы поговорить с мистером Морлеем. Это было в начале первого. Но вышел ли он из дому, неизвестно, во всяком случае никто этого не видел. Вот так-то, мой дорогой Джордж, что вы об этом думаете?

— В котором часу было совершено убийство, сэр?

— Если предположить, что убийца — мистер Эмбериотис, значит, между двенадцатью и двадцатью пятью минутами первого. Если же убийца не Эмбериотис, а кто-то другой, то, естественно, после двадцати пяти минут первого, когда мистер Эмбериотис ушел.

Пуаро ободряюще взглянул на Джорджа.

— Ну, дорогой Джордж, что вы на это скажете?

Джордж задумался.

— Мне вдруг пришло в голову, сэр…

— Что?

— Вам ведь теперь придется искать другого зубного врача, сэр.

— Ну, Джордж, вы превзошли самого себя! А я и не подумал об этом.

Слуга вышел, чрезвычайно довольный собой.

Маленькими глоточками отпивая шоколад, Пуаро снова перебирал в уме все обстоятельства этого дела. Ему самому понравилось, как точно и сжато он только что изложил Джорджу факты и очертил круг подозреваемых. Кто инспирировал это убийство, пока неизвестно, но совершил его один из тех, кого он только что назвал.

Пуаро вдруг вздернул брови — он понял, что составленный им список не полон. Он упустил из виду еще одно имя.

А упускать никого нельзя. Даже того, кого невозможно заподозрить в преступлении…

В то время, когда было совершено убийство, в доме был еще один человек.

«Мистер Барнс», — дописал Пуаро.

10

— Вас к телефону, сэр. Какая-то Деди, сэр.

Если неделю назад Пуаро тщетно пытался отгадать имя неожиданной посетительницы, то теперь интуиция его не обманула.

Он тотчас же узнал этот голос.

— Мистер Эркюль Пуаро?

— Слушаю.

— Это Джейн Оливера, племянница мистера Алистера Бланта.

— Слушаю вас, мисс Оливера.

— Не могли бы вы к нам приехать? Открылось одно обстоятельство, о котором, мне кажется, вам следует знать.

— Разумеется, я приеду. Пожалуйста, назовите удобное для вас время.

— Половина седьмого, если можно.

— Хорошо, я буду.

— Я… — самоуверенный голосок неожиданно дрогнул, — надеюсь, я не отрываю вас от работы?

— Ничуть. Я ждал, что вы мне позвоните.

Пуаро быстро положил трубку и улыбнулся. Интересно, какой предлог придумала Джейн Оливера, чтобы вызвать его?

Когда Пуаро приехал в знакомый «готический» особняк на набережной Челси, его тотчас же провели в просторную библиотеку, выходящую окнами на реку. Алистер Блант сидел за письменным столом и рассеянно поигрывал разрезным ножом. Вид у него был немного утомленный, как у хозяина дома, которому капризы окружающих его женщин становятся уже несколько в тягость.

Джейн Оливера стояла у камина. Когда Пуаро вошел, дородная, уже немолодая дама обиженным голоском говорила:

— …право же, Алистер, полагаю, мои чувства нельзя сбрасывать со счетов.

— Разумеется, Джулия, разумеется, — успокаивающим тоном сказал мистер Блант, вставая навстречу Пуаро.

— И если вы намерены говорить об этих ужасах, то я лучше уйду, — тоном благонравной христианки сказала дама.

— Намерены, мамочка, — ответила Джейн.

Миссис Оливера выплыла из комнаты, не удостоив Пуаро ни малейшим знаком внимания.

Алистер Блант сказал:

— Спасибо, что пришли, мосье Пуаро. Весьма любезно с вашей стороны. Вы ведь знакомы с мисс Оливера? Это она вздумала вас вызвать…

— Речь идет о пропавшей женщине, — не утерпев, вмешалась Джейн. — Газеты только об этом и пишут. Мисс какая-то Сил.

— Мисс Сейнсбери Сил?

— Ужасно помпезное имя, я поэтому его и запомнила. Мне рассказать или ты сам расскажешь, дядя Алистер?

— Рассказывай ты, дорогая.

Джейн посмотрела на Пуаро.

— Может быть, это все совершенные пустяки… но, мне кажется, вам следует знать.

— Я весь внимание, мадемуазель.

— Это случилось, когда дядя Алистер был у того самого дантиста в предпоследний раз, месяца три назад. Мы с ним вместе поехали на Квин-Шарлотт-стрит в его «роллсе», шофер потом должен был отвезти меня к друзьям на Риджентс-парк[48] и вернуться за дядей. Мы остановились у дома номер пятьдесят восемь, и дядя вышел. И как раз в этот момент из дома выходит женщина средних лет, безвкусно причесанная и одетая с претензией на некую оригинальность. Она прямиком направляется к дяде и говорит… — Голос Джейн стал жеманно-писклявым, — говорит: «О мистер Блант, вы, конечно, меня не помните!» По дядиному лицу я видела, что он и правда ее не помнит…

Алистер Блант вздохнул.