Разбитые часы Гипербореи

– Папа заговорил словами Достоевского.

– Хорошо, что ты его знаешь… Не забывай, пожалуйста, что ты из страны Толстого и Достоевского, Пушкина и Гоголя.

– Не забуду.

Наташа уложила мужа спать, и вскоре он уснул, уткнувшись носом в высокую взбитую подушку. Ночью ему привиделся кошмар, он пробудился и лежал без сна: ему мерещились темные пещеры, лабиринт, в котором он не мог найти выхода.

Глава тринадцатая. Неслучайные случайности

Если чувства будут не истинны, то и весь наш разум окажется ложным.

Тит Лукреций Кар

* * *

Анфиса уже собралась идти домой, как вдруг раздался телефонный звонок. Судя по разговору, звонил Леонтий, потому что Воркунов два раза назвал его по имени. Анфиса слушала внимательно, особенно насторожила ее последняя фраза.

– Ну, приезжай, – буркнул ее босс. – Да, к девяти.

В восемь начальник отправил Анфису домой. Выглядел он при этом раздраженным и усталым. «Конечно, – подумала Анфиса, – столько сил, денег, нервов вбухано в эту экспедицию и в последний момент все срывается… Обидно – не то слово!»

Она вышла за дверь, а потом поднялась тихо по лестнице и оказалась на чердаке, откуда было удобно подслушивать. Она решила непременно узнать – о чем собирается говорить ее начальник с Леонтием. Промаялась целый час и – о ужас! – незаметно уснула. А пробудилась от того, что разговор пошел на повышенных тонах. Анфиса приникла к полу. Этажом ниже громко разговаривали ее босс и Леонтий, которого она узнала по голосу. Вдруг рукой Анфиса наткнулась на что-то мокрое. Похоже, крыша кое-где протекает.

– Слушай, Леонтий! Я не менее тебя озадачен гибелью Шварцмана. Не думай, что я не прокрутил в голове тысячу версий. Отчего случилась его смерть… Можно мозги сломать!

– Говори потише! Твоя секретарша здесь?

– Нет.

– Ты уверен?

– Вполне. А почему ты об этом спрашиваешь?

– Потому что девица хитрее, чем выглядит на первый взгляд. Смотрит так пронизывающе…

– Ты себе чего-то накрутил. Анфиса – хороший работник и порядочный человек.

При этой характеристике Анфиса невольно улыбнулась. Слушать такую похвалу от начальника было приятно. Да, она часто спорила с Воркуновым. Иногда он ее ругал, выговаривал, придирался, но все равно… значит, она была для него нужным и полезным человеком, раз скупой на похвалы босс выдал такое.

– Спишь с ней? – коротко хохотнул Леонтий.

Возникла пауза.

– Ну, у меня есть свои предпочтения. И потом я стараюсь не гадить в колодец, из которого пью воду. А для меня спать со своей секретаршей или помощником – именно гадить. По-другому я это расценить не могу. Давай вообще-то оставим эту тему. Мне кажется, нам есть о чем поговорить и без подозрений в отношении моей секретарши. Лучше расскажи, как он с тобой связался.

В этом месте Анфиса похолодела и затаила дыхание.

– Ты не поверишь, – раздался голос Леонтия. – Вполне банальным способом. Через электронный адрес, при этом отследить – кто это, откуда – нет никакой возможности. Неужели ты думаешь, что он будет так легкомысленно палиться на пустом месте. Ясное дело, что товарищ все хорошо продумал…

– Он? Почему ты думаешь, что это – «он». Может быть, «она» или «они».

– Все возможно. Ты прав. Пока мы не знаем, кто это, бессмысленно гадать на кофейной гуще.

– Слушай, расскажи еще раз все по порядку, – попросил Воркунов. – Как он вышел на тебя в первый раз? Хочется восстановить картину в полном объеме.

– Я тебе уже рассказывал… У тебя есть вода? В горле что-то пересохло.

– Не только вода. Мой бар к твоим услугам. Могу приготовить кофе или чай.

– Нет. Мне нужен стакан простой воды.

Через несколько минут беседа возобновилась.

– Ты же знаешь, меня мучают странные подозрения. Мне кажется, что предатель кто-то из наших.

– Предатель? Вот как? – голос Леонтия звучал насмешливо. – Какое странное детское слово. Когда-то мы играли в предателей, солдат, фашистов. Конечно, быть фрицем никто не хотел.

– Если честно, мне не смешно. Я столько надежд возлагал на эту экспедицию. Ею интересуются там… – многозначительно понизил голос Воркунов. – Все было хорошо подготовлено. Продумано. И тут началось… Сначала мою секретаршу преследует какой-то тип, который приметил ее на аукционе. Потом этого типа убивают. После того, как мы все после долгой разлуки встречаемся здесь, убивают Шварцмана. Зачем? Кто это сделал? И почему тот человек не выходит на связь? Тот, о котором говорил ты. У кого есть рукописи, связанные с экспедициями, совершенным в 20–30-е годы прошлого века?

Леонтий ответил не сразу.

– Не знаю. Может быть, он чего-то ждет, но чего? Я и сам не могу этого понять. В первый раз, когда он вышел на связь, сказал, что хочет купить наши материалы. А свои – частично выслать. Такой своеобразный обмен. А теперь вдруг молчит. Сам теряюсь в версиях и догадках.

– Как он на тебя вышел?

Возникла пауза.

– Я как-то сидел в одном чате, связанном с нашей темой. Написал: так, мол, и так, интересуюсь старыми рукописями, вывезенными в качестве трофеев. Есть некий материал, готов его обсудить. Он и клюнул…