Разбойники Сахары. Пантеры Алжира. Грабители Эр-Рифа

Наваха несколько раз поразила змею, яростно извивавшуюся и шипевшую, точно паровоз. Питон старался оторвать юношу от скалы, но Янко, обладавший не только изрядной смелостью, но и хладнокровием, держался, точно прикованный Прометей, размахивая ножом.

Замора беспомощно наблюдала за схваткой. Человек и питон находились так близко друг от друга, что она не осмеливалась стрелять. Она уже подумывала, не спуститься ли и помочь соплеменнику, когда дикий вопль Янко обратил ее кровь в лед.

Перегнувшись через край, Замора увидела безголовое тело змеи, погружающееся в воду. Последнее слово в битве осталось за навахой.

Цыган, еще не опомнившийся после сражения, стоял неподвижно. Отдышавшись, принялся карабкаться на скалу.

— Хватайся, Янко!

Замора опустила вниз винтовку, держа ее за ствол. Юноша ухватился за приклад:

— Сама не свались, Замора. Эти змеи ужасны.

— Не свалюсь, не беспокойся. Держусь крепко.

Янко глубоко вздохнул и рывком взлетел наверх, почти не держась за протянутую винтовку. Отжав одежду, он сказал Заморе, с тревогой смотревшей на него:

— Полагаешь, твой Карминильо так бы смог?

— Я своими глазами видела, как он уложил льва. Сомневаюсь, что его можно назвать трусом.

— Застрелил, да. Спрятавшись за баррикадой. Такой «подвиг» по плечу даже младенцу, дай ему лишь винтовку в руки. Тем более такой вот маузер.

— Прекрати! — потребовала Замора. — Оставь в покое тех, кого ты, возможно, убил собственными руками.

— Не я, а пересохшие водоросли. Да и не верю я, что они погибли… Гляди-ка, водоросли опять колышутся! Что, черт побери, происходит в этой треклятой пещере?

— Вода поднимается?

— Поднимается.

— Бежим, Янко!

— Куда?

— В первую пещеру.

— И как же ты туда попадешь?

— По водорослям.

— О питонах забыла?

— Не забыла…

— Тогда стой, где стоишь. Подождем отлива.

— Похоже, талисман обойдется недешево.

— Лучше бы ты осталась в Севилье, изображала бы из себя принцессу и не помышляла о королевском титуле.

— Ну уж нет! — вскричала цыганка. — Матушка перед смертью завещала мне шелковый платок!

— Что ж, в таком случае ищи свой талисман по всей Гуругу, — хмыкнул Янко. — Кому под силу разобрать эти каракули, если даже барон ничего не понял? А ведь ему очень хотелось расшифровать древние знаки первого цыганского короля.

— Карминильо разобрал.

— Значит, платок у него?

— Не знаю.

— А может быть, у Педро?

— Говорю же, не знаю.

Помолчав, Янко прошипел сквозь зубы:

— Погоди, до Гуругу мы еще не добрались.

— Собираешься украсть платок?

— Украсть? Зачем он мне? Я и так знаю, где в землях Эр-Рифа древние цыгане по какой-то странной прихоти похоронили своего короля и его сокровища.

— Врешь!

Сжав наваху, Янко метнулся к девушке, но та успела наставить на него винтовку.

— Еще один шаг — и я стреляю, — сказала она, скидывая со скалы вниз второй маузер.

— Ты мне не доверяешь?

— Нет.

— Разумеется, я же не Карминильо! Лучше бы тот питон меня сожрал! Переломал бы мне все кости! Берегись, Замора. Ты не хуже меня знаешь: ненависть цыгана вселяет страх даже в отважные сердца.

— Я тебя не боюсь, Янко, — ответила Замора, не снимая пальца со спускового крючка.

Юноша попятился, насколько позволяла скала, покачал на ладони правой руки раскрытую наваху и сказал:

— Тебе знаком удар, которым можно убить человека с двадцати шагов?

— Если удастся застать его врасплох, — усмехнулась цыганка. — Увижу блеск металла — выстрелю. И будь уверен, не промахнусь.

— Убьешь того, кто спас тебе жизнь?

— Убери нож, тебе говорят!

Яростный огонь в глазах Янко постепенно потух. С сухим щелчком цыган закрыл наваху и повалился навзничь, бормоча:

— Поживем — увидим, Замора… Поживем — увидим…

Глава VII Коронный удар цыгана

Вода прибывала. Похоже, на море был сильный прилив, который гнал воду в пещеру, имевшую какие-то скрытые протоки. Буря, судя по всему, окончательно улеглась, так как ветер больше не задувал в щель.

Складывалось впечатление, что у скалы встречались два потока: водоросли собирались там грудами, кружились на месте, а потом — по странному капризу воды — тонули, чтобы вновь всплыть и захороводить вокруг скалы.

Янко и Замора, удивленные этим необъяснимым явлением природы, сидели на вершине и с тревогой наблюдали за коловращением воды и морской растительности.

Так прошел час, показавшийся потерпевшим крушение длинным, как целая ночь. Они уже почти смирились с мыслью, что окончат дни в желудках питонов, наверняка еще остававшихся где-то в воде. Янко не желал для Заморы подобного конца, хотя в глубине души уже ненавидел ее. Поднявшись на ноги, он решительно объявил:

— Вода поднимается. Уходим.

— Куда? Мы же теперь не найдем тот гребень, по которому сюда пришли.

— Я найду.

— Ты или утонешь, или тебя питоны задушат.

— Ну и пусть. Мне не хочется жить.

— С ума сошел, Янко? Пропадешь ни за песету. Подождем, пока вода не спадет.

— Нет, — покачал головой цыган, — так мы дождемся лишь смерти.

— Я с тобой не пойду.

— Тогда я тебя понесу. Ты даже ножек не замочишь.

Девушка пристально посмотрела на него. Янко раскрыл наваху. При этом его лицо дико перекосилось, а взгляд черных глаз сделался совсем волчьим.