Разбойники Сахары. Пантеры Алжира. Грабители Эр-Рифа

— Хочешь отпустить меня? — спросил барон, который с тревогой думал, что в это время корсары высаживаются на остров и осаждают замок.

— Нет, — ответил мавр.

Потом он вдруг закричал:

— Во имя Аллаха и Магомета! Ко мне!

— О негодяй! — вскричал барон. — Ты зовешь людей с фелуки!

— И они будут здесь прямо сейчас, — ответил Зулейк, — а вы умрете. Один против двадцати или тридцати вы не выстоите.

Но барона пугала не мысль о смерти, он боялся, что берберы осадят замок, а он не сможет его защитить, не сможет воодушевить моряков и стражников своим примером.

Он бросился на мавра, призвав на помощь все свои знания и умения фехтовальщика. Он нападал яростно, его удары становились все стремительнее, он целился в единственное незащищенное место противника — в горло.

Мавр защищался ожесточенно, бросаясь то влево, то вправо, как тигр; он отбивал удары то шпагой, то кинжалом, а когда ему предоставлялась возможность, атаковал сам, нанося удары, которые выдавали необычайное умение, редкое среди берберов, у которых не было настоящей школы, и они обычно рассчитывали на неожиданность и ярость нападения.

Шпаги в сильных руках, поскольку барон, несмотря на свой изнеженный женственный вид, обладал сильными руками и мощным ударом, казались молниями и рассыпали искры; доспехи, на которые обрушивались удары, звенели металлом, и звон этот был слышен издалека.

Вдруг мавр, который все время был вынужден отступать и не имел возможности обращать внимание на то, куда теснит его противник, оказался в дюнах. В его мозгу сразу молнией вспыхнула мысль. Он бросил кинжал, наклонился, как будто хотел нанести удар снизу, взял пригоршню песка и бросил его в лицо барону, надеясь ослепить его.

К счастью, барон вовремя разгадал его хитрость и успел прикрыть глаза. Эта новая подлость привела его в бешенство. И он обрушился на мавра, прежде чем негодяй смог выпрямиться, и ударил его по шлему с такой силой, что оглушил. Барон приставил было кинжал к его горлу, но в этот момент десять-двенадцать человек, которые, должно быть, поднялись с берега, карабкаясь по песчаному склону, появились в дюнах, размахивая палицами и саблями и испуская дикие крики.

— Берберы! — воскликнул барон.

Действительно, это были матросы с фелуки, привлеченные криком Зулейка.

Все они были смуглыми, как алжирцы, с резкими чертами лица, черными бородами, вокруг шлемов у них были намотаны разноцветные тюрбаны, а из-под доспехов виднелись широкие красные и синие шаровары.

Поняв, что его окружают, дворянин отступил и помчался, как олень, через дюны. Его конь стоял на месте рядом с умирающим конем мавра, потерявшим много крови от раны, полученной в шею.

В несколько прыжков дворянин оказался рядом и впрыгнул в седло.

— Вперед! — закричал он, вонзая коню шпоры в бока, а берберы два-три раза выстрелили в него из пистолетов.

Конь, испуганный выстрелами, перескочил через умирающего товарища и понесся, стелясь по земле, в направлении замка, оставив далеко позади алжирцев, которые напрасно пытались их преследовать.

Молодой барон, которому чудом удалось спастись из ловушки, умело расставленной Зулейком, с тревогой посматривал на маленькую бухту и прислушивался, потому что ему казалось, что он слышит залпы кулеврин замка.

«Что подумает Ида, видя, что я задерживаюсь? — спрашивал он себя. — А я подумать не мог, что найду соперника в лице раба! Жаль, что мне не удалось прикончить этого предателя. И подумать только, он любит мою невесту! Он хотел ее похитить! Ну посмотрим, милый мой! Может быть, моя галера уже вышла из залива и идет нам на помощь. Битва будет ужасной, но мы в очередной раз сбросим в воду этих проклятых корсаров».

Так он размышлял, когда вдали, у северного побережья острова, вдруг послышались мушкетные выстрелы. Оттуда доносились дикие вопли, крики женщин, плач детей и угрожающий звон оружия.

Он приподнялся в седле, оглянулся и посмотрел в том направлении. Яркий красноватый отблеск озарял небо за дубовой рощей.

— Берберы напали на деревню, — прошептал он с тревогой. — Бедные женщины! А я не могу ничего сделать, чтобы помочь им! Вот новые рабы и рабыни для бань и гаремов алжирцев. Если бы не предательство Зулейка, они могли бы спастись на Сардинии или в замке… Ну что там еще?

Резкий голос с сильным акцентом прокричал по-итальянски:

— Стоять!

Дворянин сжал коленями бока коня и поднял шпагу.

Отряд примерно в полдюжины вооруженных людей вышел из рощи, скрывающей замок с севера.

Барон с первого взгляда понял, с кем имеет дело.

— Это, должно быть, сообщники тех, кто напал на меня на берегу, — прошептал он. — Я пройду по вашим телам!

Видя, что он не останавливается, алжирцы попытались преградить ему путь. Трое были вооружены алебардами, а остальные саблями и абордажными крюками. Все они были в доспехах и шлемах.