Раздвоение личности

Почему-то Иван сочувствовал больше Витальке. Подумал — ну, и влип же мужик!

Врач намеревался еще поговорить с Региной, но этого Иван ему не позволил. Ни за что. Доктор сдался и прекрасно обошелся без Регины. Он неплохо поработал, Ника стала вполне нормальной и больше к нему не приставала. А Виталька вел себя так, будто ничего не знает. Видимо, им повезло, тот врач не разглашал “тайны исповеди”.

Самое лучшеее было бы никогда не встречаться с Никой. Не приближаться. Забыть о ее существовании. А он женился на Регине.

— Ты комикадзе, дорогой! — сказал ему тогда Веснин. — Ты думаешь, эта киса успокоится?

Но не мог же он отказаться от Ринки потому, что Ника ее сестра. Так вопрос и не стоял. Это было бы в высшей степени нелепо. Он любил Ринку!

— Бери семью, и дергай куда подальше, — советовал Веснин. — Будете в отпуск приезжать, на пару недель. И будет все путем. А так…

— На Крайний Север? — острил Иван.

— Зачем? А, впрочем, можно и на север. И чем севернее, тем лучше. Спокойнее.

Да, тогда Веснин сказал: “Ты — комикадзе!” Понятно, конечно, почему так. И еще Веснин никогда не скрывал он него своего отношения к Регине. И после их свадьбы — тоже не скрывал. Нет, излишне к ней не приближался. Он был сама корректность. Приводил к ним в гости разных женщин, и у Регины с ними иногда складывались вполне приятельские отношения. Веснин всегда говорил о себе, что перекати-поле, и женитьба ему не нужна, даже противопоказана. Однако, все равно, его отношение к Регине было особенным, нравилось это Ивану или нет. А Регина никогда и не догадывалась, что однажды Иван крупно поссорился с Весниным, и казалось, навсегда — из-за нее…

Мобильник опять затрещал, и на этот раз Иван, прежде чем ответить, посмотрел, кто звонит. Звонил Сережка Веснин. Легок на помине.

— Я здесь рядом, — сообщил Веснин, — зайду к тебе, можно?

— Давай.

— Да, голос у тебя… — хмыкнул Веснин. — Тут твоя подруга только что из подъезда вылетела. Она в такси села. Все в порядке, дорогой?

Значит, Веснин действительно рядом. Сидит в машине около их дома.

— Давай, — повторил Иван. — Поднимайся, я жду.

И тут же затрезвонил другой телефон, домашний, и уже не посмотришь, кто на проводе. Оказалось, это старик Локтев.

— Иван Константинович? У меня к тебе разговор интересный. Ты не занят сегодня? Подъедешь?

— Об … этом, дядя Игорь?

— Об этом, об этом. Давай, сынок, не будем откладывать, а то чем черт не шутит?

Конечно, какой там откладывать?

— Я приеду. Через час, так пойдет?

— Ничего, Ваня. Через час, через два — я буду ждать.

Веснин уже звонил в дверь. Его не было видно из-за огромного пластикового пакета, который он держал двумя руками. Иван быстро перехватил пакет.

— Ручки, гады, порвались сразу — объяснил Сергей. — Это Ринке. Сестра почему-то их не ест, все равно испортятся, выбросят. А их надо сейчас есть, они сейчас в самом соку, в январе еще твердые были, а сейчас как раз.

Пакет был доверху наполнен крупными желто-розовыми яблоками.

— Что, киса опять выкидывает коленца?

— Да нет, ничего.

— Видел бы ты, друг, свою рожу. Ясно, что выкидывает, а ты вроде даже недоволен. Или я совсем ничего не понимаю.

В кухне Сергей выложил из кармана на стол плоскую бутылку коньяка и пару лимонов, потом сел на табурет и посмотрел на Ивана внимательно снизу вверх.

— Дорогой мой. Это галиматья длится, дай Бог памяти, восемнадцать лет почти. Я не понимаю.

Иван присел на соседний табурет.

— И что делать?

— Хороший вопрос. Коньяка давай хряпнем. Я тоже — пару капель…

— Мне за руль сейчас. На работу вызывают, — зачем-то соврал Иван.

Между прочим, Сереге врать до сих пор было не нужно. Однако ж, вот, само получилось.

— Ну, тогда ладно.

Серега прекрасно знал — Иван перед тем, как за руль сесть, даже не нюхает. И тут не только в убеждениях дело. Сам Веснин, например, стойкость к алкоголю имел удивительную, после стакана как будто вовсе не пьянел, хотя — не дорожному инспектору это объяснять. На Ивана же алкоголь действовал и в малых дозах. Когда-то, в юности еще, убедился, и хватило. Ну, а раз нет, так и не надо. Особенности организма.

— Так, — Сергей булькнул себе коньяка из бутылки прямо в чайную чашку, махнул рукой, останавливая Ивана, который потянулся было достать стопку. — А что случилось-то с кисой? Какой такой катаклизм?

— Да ничего не было.

— Эх, вы. Гляжу, и умиляюсь. Ну, как дети, что тут скажешь, — Сергей завинтил коньяк, отодвинул от себя. — Потом без меня допьешь. И не смотри на меня так, я же — только рот прополоскал. Хочется вот! А так, сказал — не употребляю.

Иван насыпал кофе, залил кипятком, размешал, глотнул, обжегся.

— Кофе будешь? — спросил. — Или тебе лучше чаю?

— Буду кофе. А чего на работе-то?..

— Ерунда всякая. Рейку несортовую в мою смену привезли, а я не проверил.

Рейку, и правда, привезли несортовую, но это можно и завтра разрулить. Не горит.

— Сейчас едешь? — Веснин недовольно помотал головой. — Я думал, перекантуюсь у тебя часик. Между двумя свиданиями! — он рассмеялся. — От сеструхи еду. К женщине!

— Кантуйся. Телевизор смотри. Потом дверь запрешь, я ключи оставлю.