Раздвоение личности

Он так решил — к Локтеву надо прямо сейчас. Загорелось, захотелось.

— Нет уж, с тобой уйду, — решил Веснин. — Придумал: заеду, цветы куплю. Всегда нелишне! Пошатаюсь где-нибудь.

— Ну, гляди…

Он не спеша отхлебывал кофе, Веснин свой лишь попробовал и отставил чашку, нашел пульт от телевизора и принялся переключать программы. Остановился на какой-то, и спросил, так, невзначай:

— Дорогой, ты что имеешь мне сказать? Говори, слушаю.

Иван удивился:

— Тебе? Тебе ничего.

— Врешь. Хочешь.

— Хорошо. Скажи, то, что случилось с этим парнем, ну, с Хижанским — это же все ты?

Не собирался Иван об этом говорить. Точнее, не исключал, что придется, но не теперь. А получилось — теперь. И правильно, наверное.

Веснин усмехнулся. Его лучший друг Серега Веснин…

Они всегда слишком хорошо друг друга понимали. Даже противно.

— Я тебе все объясню. Чуток погодя, ладно? Так даже лучше, чтобы ты знал все, как оно есть, и не выдумывал лишнего. А то кто его знает, куда тебя заведет. Только скажи, как догадался?

— Не поверишь, я знаю, как ты смотришь, когда именно ты что-нибудь замутил. У тебя при этом взгляд бывает такой, своеобразный. С первого класса.

— Серьезно? — Веснин неподдельно удивился. — Если бы я так легко мог себя выдать, мой дорогой…

— Ты спросил, я ответил.

Про взгляд Иван чистую правду сказал — было такое. А не сказал он про то свое воспоминание, когда после дождя они шли из кино…

— Ладно. Принято, — Веснин кивнул, улыбнулся криво. — Что, старею, что ли?

— Да нет. Говорят, талант даже не пропьешь. Просто мы никогда раньше…

— Я понял. Никогда мы еще не пересекались, ну, в этом смысле. Нам не стоит быть по разные стороны, да? Конечно. Кто же спорит. Я так только на тебя смотрю, интересно?

Иван встал.

— Пойду, оденусь.

— Молодец, Ванька, — добавил ему вслед Веснин. — Правда, всегда считал — тугодум ты. Соображаешь хорошо, но медленно. Ан нет. Довольно быстро можешь.

Когда Иван вернулся в кухню, Веснин сидел на том же месте и щелкал пультом. Он сказал очень мягко:

— Ты муж, Вань, этим все сказано. Иногда у постороннего человека легче найти понимание. Я знаю, я привык быть … посторонним. Так вот, говорю, как твой друг — ты не дергайся…

Так. Значит, и в этом вопросе Серега состояние Ивана тоже просек и оценил.

— Вот и объясни мне, как друг, что такого ты знаешь, а я никак не въеду? — Иван опять начал заводиться. — Поскольку я муж?!

— А не могу, Вань, я же ей тоже друг, так? Но повторяю — беспокоиться не о чем. Честно. А забеспокоился ведь, да? — теперь Веснин улыбался во весь рот.

— Да что, черт возьми, происходит, а? — вспылил Иван. — Знаешь прекрасно, не могу я так!

— Ты — тихо! — поморщился Веснин.

Он встал, аккуратно положил пульт около телевизора.

— Потерпи еще. Чуть-чуть. У меня скоро свидание с чудесной женщиной, тебе надо производственные вопросы решать. Не будем портить настрой ни тебе, ни мне. Скажи вот лучше — на проспекте у Стадиона цветочный павильон есть?

Иван чувствовал только раздражение, и больше ничего. Он резко повернулся и ушел в прихожую — одеваться.

Веснин не унимался:

— А ты вот, к примеру, когда последний раз цветы покупал, помнишь?

— Год назад теще на юбилей.

— Эх, ты. Смотрю я на вас, женатиков — тоска серая так жить. Когда женщине покупаешь цветы, ты посмотри на нее — это уже как будто совсем не та женщина!

Усмешка, быстрая, как молния, и такая знакомая, блеснула на губах Сереги. Она, усмешка эта, не очень шла к новому лицу Веснина — пополневшему и отекшему. Она принадлежала ему прежнему.

— Ты во мне не сомневайся, слышишь? — сказал он. — Просто у меня сейчас дела.

— Договорились.

Вот так, все в лучших традициях. Неторопливая беседа. Короткий взгляд на прощание. Этот взгляд, он тоже кое-что сказал. Иван ведь даже подумал было, что Веснин и его Ринка…

Так, это проехали. Этого нет. Этого не было в глазах Веснина, скажем так. И доказательств обратного тоже ведь нет.

Сегодня он непременно выяснит, на чье имя зарегистрирован Ринкин мобильник. Сказка про “взяла на время” не впечатляла с самого начала. “Симку” Регина так и не поменяла, как будто уверена была, что прежнему владельцу не будут звонить. Почему так?

И еще Веснин!

Иван был зол и сбит с толку. Отвратительное чувство. Он не понимал ситуацию, зато понимал, что ему объяснят, что к чему, когда-нибудь потом! И то — в лучшем случае. Все — жена, друг, еще кто-то, возможно, занимаются какими-то своими делами, старательно держа его в неведении. Зачем?

У него было совершенно отчетливое ощущение, что это все — скорее, его дело, чем Ринки, к примеру! Это ощущение было таким осязаемым, реальным, лежало внутри него, как кирпич…

На капот машины нанесло тонкий слой снега, Иван сгреб его и прижал ко лбу, медленно растер. Сейчас надо ехать к Локтеву. Остальное потом.

Тогда, давно, по дороге из кино, Серега сказал:

— Вот идиотизм. Куча трупов и бочка крови — для чего, простите? И главный герой, такой умный весь — ему только пострелять и показать, как он красиво прыгает. Все можно было сделать тихо и незаметно.

— Это как же? — хихикнула одна из девчонок, уже не вспомнишь, которая.