Разгадай Москву. Десять исторических экскурсий по российской столице

Когда-то в 1940–1950-е годы Стажадзе внушал своим официантам: «Каждый посетитель ресторана – ваш личный, дорогой гость!» Дружба с официантом из «Арагви» была почетной, один из них был широко известен посетителям. Из-за негритянской внешности звали его Поль Робсон (а вообще-то по паспорту он был Лешей). Как-то он отчитал сына композитора Шостаковича, Максима, решившего устроить в «Арагви» банкет и заказавшего пять бутылок водки: «Ты что, с ума сошел?! Ты хочешь здесь заказать водку, а не принести ее с собой?! Этого даже мы себе не позволяем!» Сам Дмитрий Дмитриевич предпочитал этот ресторан другим, в 1956 году у него на квартире на Кутузовском проспекте коллеги из Союза композиторов прослушивали оперу «Катерина Измайлова», в очередной раз признав ее развратной. Композитор с горя поехал в «Арагви» и напился вместе со своим другом Исааком Гликманом.

Любили «Арагви» и спортсмены. Футболисты обмывали в его стенах свои победы, нарушая спортивный режим. Это был любимый ресторан Всеволода Боброва. Директор «Арагви» был его горячим поклонником и уже на стадионе «Динамо» после успешной игры приглашал: «Столы накрыты, ребята! Всю команду жду у себя». А столы и правда ломились от выпивки, про закуску и говорить не приходится. Но что интересно: пили в меру, чтобы после обильного застолья остались силы сесть за руль собственной машины и доехать до дома. Тогда футболистов знали в лицо, и в случае чего сотрудник ГАИ мог просто пожурить пойманного спортсмена и отпускал его с миром. А на следующий день – в Сандуны, а после – тренировка. Святое дело! Особенно любил Всеволод Бобров шашлык, к тому же его супруга Любовь Гавриловна много лет работала в шашлычной у Никитских ворот. Захаживал спортсмен и в другую шашлычную, напротив гостиницы «Советская», прозванной в народе за это «Антисоветской». Приходили в «Арагви» и братья Старостины.

Слава «Арагви» и запах его шашлыков летели через границы, помогая раздвигать хотя бы на немножко железный занавес. В 1964 году кинооператор Роман Кармен работал в Великобритании над большим двухсерийным фильмом о Великой Отечественной войне. В Лондоне он встретился со своим давним другом, известным английским продюсером Графтоном Грином, ранее приезжавшим в СССР. С утра до вечера Кармен смотрел кинохронику. Однажды в один из вечеров Грин пришел и сказал: «Хватит! У вас в Союзе это, кажется, называется ”выполнить и перевыполнить”?» Затем он усадил Кармена в свою машину и привез его в какой-то ультрафешенебельный ресторан Лондона. Там стройный, подтянутый и седой метрдотель в черном фраке усадил их за заранее заказанный столик и замер с блокнотом и серебряным карандашиком в руке, в ожидании заказа. И тут, к удивлению Кармена, Грин признался: «Заранее должен предупредить вас, что бы я ни предложил в этом, в общем-то неплохом ресторане, не выдержит никакого сравнения с восхитительной едой в кавказском ресторане “Арагви”, куда вы меня затащили в Москве!»

Артист Евгений Стеблов вспоминал: «Как-то в “Арагви”, проходя по коридору второго этажа, я услышал торжественно-тревожный голос Левитана: “От Советского Информбюро. Сегодня, 22 июня, немецко-фашистские войска вероломно напали…” Заглянул в приоткрытую дверь отдельного кабинета. За столом сидели маршалы и генералы во главе с Юрием Борисовичем Левитаном. Они “проходили” с легендарным диктором всю войну. По всем фронтам. С сорок первого по сорок пятый. “С Победой вас, дорогие товарищи!” Полководцы слез не скрывали».

«Арагви» любили герои-космонавты и летчики. В 1969-м после одной из встреч известные летчики-испытатели на салфетке подписали обязательство ежегодно собираться здесь 5 ноября «Во славу советской авиации». В своеобразном договоре была и такая строка: «Память погибшего будет всегда хранить полная рюмка на нашем столе до окончания договора».