Разглашению не подлежит

- Принимайте, иначе скоро и посылать некого будет. У меня язык не поворачивается рекомендовать штабу этих оболтусов… До сих пор не вернулся ваш Шитаренко. Помните слова лейтенанта Фуксмана: отвечаем за него головой! Не знаю, как вы, но мне голова еще нужна. Я хочу дожить до победы Германии.

- А разве мне не хочется дожить до нашей победы?

- Если Шитаренко не вернется - не доживете!

- Тогда и вы, господин капитан…

- Я немец, мне простят. В крайнем случае - отстранят от должности. Но я и этого не хочу.

- Шитаренко вернется.

- Смотрите, Меншиков… Я продолжаю надеяться на вас и потому защищаю, как могу. После ухода полковника Трайзе штабники не раз пытались подобраться к вам. До сих пор я молчал, не желая расстраивать ваши нервы. Хотя бы поэтому я имею право рассчитывать на вашу искреннюю преданность.

«Ишь о чем заговорил,- обрадовался Александр Иванович.- Выпрашиваешь у меня искреннюю преданность. Честность моя тебе нужна. Как бы не так! Ты же, гад, сам нечестный с головы до ног. Ты хуже тех, кто воюет на фронте. Они убивают в открытом бою, а ты втемную. Ты производишь оборотней и их руками пытаешься завоевать свою победу. Как же тебя не обманывать, фашистская крыса? Да если можно было бы, я за все твои награды- их уже четыре - украсил бы твою грудь одной-единственной - кругленькой, слегка опаленной по краям дырочкой чуть повыше левого соска».

Приближался фронт, близилась и развязка. Оккупанты все больше злились на русских, все меньше доверяли им. Козлов чувствовал это и потому пистолет всегда держал при себе. В случае чего, одной обоймы хватит и на капитана Вольфа, и на обоих зондерфюреров. А там дело покажет. Не удастся уйти, что ж, поставим и на своей жизни точку. Теперь это уже не то, что там, на болоте, в Кучерских лесах. Все-таки немало сделано за два года. Жаль только Галю: намучилась, настрадалась. Два года ежеминутной готовности ответить и за себя и за мужа, если раскроется перед врагом их тайна.

Самое тревожное время - ночь. Может быть, начинают сдавать нервы, но Александру Ивановичу почему-то кажется, что возьмут его именно ночью. Стыдно будет капитану Вольфу перед всей школой: приютил под своим крылышком советского разведчика. Да и на его агентов это подействует. Оказывается, даже Меншиков, которого ставили в пример, работал против гитлеровцев. Вывезут на «черном вороне» тихонечко, без шума, а наутро объявят: капитан Меншиков с ответственнейшим заданием направлен в тыл Красной Армии…

Ночью слышен каждый шорох под окном, в коридоре кто-то ходит. Шаги, шаги. Недостучали чьи-то каблуки до твоей двери - можешь на время успокоиться. А потом опять - тук-тук… И уже не под окном, а под самой дверью. Замерли. Наступившая тишина кажется страшнее залпа гвардейского миномета.

Тишина… Тишина… И вдруг, как выстрел,- стук в дверь. Осторожный, косточками пальцев. Вскочил, пистолет из-под подушки…

- Кто там?

- Александр Данилович, откройте!

Капитан Вольф!

Левая рука, та, что с пистолетом, за спину, правая поворачивает ключ. Приоткрыл дверь, и сразу взгляд на гитлеровца. Лицо у него хотя и заспанное, но не хмурое. Оно даже чуточку веселое,- значит, пистолет ты схватил напрасно. Никто тебя не тронет, по крайней мере па этот раз. И все-таки: что же стряслось? Что подняло капитана среди ночи и заставило идти к русскому? Неужели перемены на фронте?

- Александр Данилович, я пришел сообщить вам: только что вернулся Шитаренко.

Он улыбается, жмет Козлову руку. Он сейчас на седьмом небе. Еще бы: все останется по-прежнему. И его голова держится на плечах, и сам он - на должности начальника разведшколы. А это для Вольфа важнее всего!

Он уходит ликующий. Он доволен, что и Меншикову доставил радость. Пистолета за его спиной не заметил. Не присматривался - до того ли! И конечно же, не догадался, не понял, не почувствовал, что причина для радости у Меншикова совсем иная.

Теперь и подавно не уснешь. Скорее увидеться бы, расспросить обо всем. Молодец Николай! Откуда и сила воли взялась? Оказывается, человек все может. Поставь только перед ним ясную цель, дай ему верное направление.

Вольф по случаю новой победы закатывает банкет. Козлов нетерпеливо дожидается подходящего момента, чтобы остаться один на один с Шитаренко. Но немец весь вечер не отпускает его от себя. Ни на шаг.

Они встречаются только на следующий день, па занятиях.

Поле… Просторное, безлюдное, позабытое. Оно умеет слушать и молчать. Оно лучше людей скрывает тайны.

Козлов и Шитаренко шагают по той же проселочной дороге, где состоялся их первый разговор. Они уже далеко ушли от городка, и Козлов спрашивает:

- Ну как, удача?

- Полная, Александр Данилович! Все было так, как вы говорили. Приземлился в районе Смоленска. Нашел чекистов. Назвал им свой пароль «Байкал-шестьдесят один». Они тут же связались с Москвой. Остальное сами знаете. Доложил обо всем. Я и не подозревал, что у меня такая память.

- Они довольны нашей работой?

- Да. Говорят, что не я первый у них побывал. Насчет школы они в полном курсе.

- Есть ли новые поручения?