Разговор с Каллиопой и Клио. История в избранных стихах и сценах

Юные нуждаются в кумирах.
С детства у читателей в чести
фэнтези, где немощных и сирых
сильные стараются спасти.

Маясь от назойливого стука

дождика ночного у крыльца,
вместо сказки лучше перечту-ка
записи покойного отца…

Скромному курсанту лётной школы,

лишь по сводкам знавшему врага,
в сорок третьем славный и тяжёлый
выпал жребий – Курская дуга.

Полк их, силу вражью перевесив,

стал подобен мстящему клинку.
Где судьбу испытывал Маресьев?
В этом истребительном полку!

Сдюжил, свыкся с болью от протезов…

Накрепко запомнил мой отец
то, как, тройку «Фокке-Вульфов» срезав,
ас пошёл снижаться наконец.

До аэродрома незадолго

кончился бензин, и верный «Ла —
пятый» на одном лишь чувстве долга
долетел! Судьба не подвела.

И качали лётчики пилота

за его отвагу и талант.
И гордился этим отчего-то
мой отец, механик-практикант…

Персонажи сказочные круты,

я за добрый вымысел – горой,
но зовёт на подвиги не дутый,
не воображаемый герой.

13–16 октября 2018

«Место захоронения неизвестно…»

Помянем дедушку Петра
победною весной!
Не виноваты доктора:
война тому виной,
что канул дедушка во мрак
в числе других больных
в могиле, общей, как барак
брюшнотифозный их.

У смерти логика своя:

нагрянула война —
и значит, каждая семья
отдать ей дань должна.
На поле брани пасть могли б
отец мой и дядья.
Но дед один за всех погиб…
до фронта не дойдя.

Не годный к службе строевой,

сражался не в бою —
как трудармеец рядовой
он принял смерть свою.
Залили хлоркой дедов прах
в одной из тысяч ям…
На чьих мы топчемся костях,
никто не скажет нам.

3 марта 2020

Колокола Хатыни

Даже если бы скорбный звон
заглушило парадным гулом,
был бы мною распознан он
по сведённым от боли скулам.

Даже если бы ожил прах

палачей, порождённых адом,
их размёл на семи б ветрах
гнев идущих со мною рядом.

Не усматривая врагов

в чужеземце и чужеверце,
здесь и двух не ступлю шагов,

не споткнувшись о чьё-то сердце…

15–19 июня 2018

Быль о кедровой бочке. 1947 год

Светлой памяти моей бабушки, Анны Васильевны

Дмитриевой, урождённой Хижненко

1

Как с японской войны воротился солдат,
разрыдались от радости сёстры,
и заплакала мать, и свой траурный плат
поменяла на праздничный пёстрый.

Уж не чаяла сына дождаться, а то б

разве стала реветь, как белуга?
Он в болотах маньчжурских едва не утоп;
застудился и слёг от недуга.

Продержали парнишку без малого год

за дверьми госпитальной палаты,
подлечили, надеясь на добрый исход…
Помирать отпустили до хаты.

Только смерти сказала хозяйка избы:

«Не отдам вслед за мужем сыночка!
Не нужны мне гробы, что растут, как грибы,
а нужна мне кедровая бочка».

2