Размышления о жизни Христа

Жить, не пленяясь желаниями вещей, – дело человеческой добродетели. Видеть образы телесных вещей и не увлекаться ими – дело ангельской чистоты. Но и то, и другое – дар Божий; и то, и другое означает: выйти, перейти за пределы самого себя. Разница лишь в том, что в первом случае мы только переступаем границу [человеческой природы], а во втором – уходим далеко за нее. Блажен, кто может сказать: «Вот, я убежал далеко и остался в одиночестве» (Пс 54, 8)[211]. Выйти ему недостаточно; надо уйти подальше, чтобы спокойно отдохнуть. Допустим, ты выпрыгнул из западни телесных удовольствий; ты больше неповинуешься похотям (Рим 6, 12); сладкие приманки не держат тебя, словно на привязи. Тебе удалось выскочить; но ты еще не ушел далеко: со всех сторон в ум твой врываются призрачные подобия телесных вещей и бесконечной чередой пролетают сквозь него. Какой тут покой, какой отдых? – Не льсти себя надеждой. Ты не уйдешь, если не найдешь в себе силы очистить ум. Ты заблуждаешься, если думаешь здесь найти место покоя (Ис 66, 1), тайное уединение, ясный свет, обиталище мира и отдохновения. Надо уходить подальше. Дай мне человека, который ушел достаточно далеко, и я во всеуслышание объявлю: он отдыхает, он на покое. Такой не кривя душой может сказать о себе: «Возвратись, душа моя, в покой твой, ибо Господь облагодетельствовал тебя (Пс 114, 7). Здесь действительно уединенное место, здесь светлое жилище». И немного дальше: «Так вот, я думаю, что эта невеста вышла из дома и отправилась в уединенное место. И было там так хорошо и красиво, и объятия Жениха были так сладостны, что она там уснула, то есть вышла в духе[212]. А девушки не приходили будить ее, ибо им запретили, и поэтому она спала, пока не выспалась. Ты спросишь, как это? – А так: им не просто запретили, не сделали, как обычно, легкое внушение. На них наложили новое неслыханное заклятье: их закляли сернами и полевыми ланями[213]. Этот род зверей, мне кажется, вполне подходит для обозначения святых душ, не облеченных в тела, и сопровождающих Бога ангелов – у них очень острое зрение и скачут они быстро. А обе эти способности, насколько мы знаем, присущи этим двум разновидностям духов. Ибо они легко взлетают на самые высокие высоты и проникают в самые глубокие глубины.

Нам сказано, что они водятся в полях: это, очевидно, означает, что они свободно и беспрепятственно перемещаются в области созерцания. А для чего нужно заклинание этими зверями? – Оно нужно, чтобы беспокойные отроковицы не тревожили душу попусту всякий раз, как она выходит в созерцании; не отрывали возлюбленную от столь почтенного общества и не вмешивались без нужды. Нахалок отпугивает авторитет тех, из чьего общества они норовят увести душу, и это хорошо. Конечно, в ее собственной воле – освободиться для себя или заботиться о младших сестрах. Но Жених рассудил, что следует запретить им беспокоить и будить ее, пока она сама не захочет проснуться. Ибо Жених знает, как горячо любит Его невеста ближних; мать и сама достаточно тревожится о дочерях, заботится об их благополучии; она сама никогда не покинет их и не откажет в помощи всякий раз, как это действительно нужно. Поэтому Он решил, что можно положиться на ее собственную рассудительность и доверить ей самой решать, сколько и когда делать для них»[214]. Вот что пишет Бернард.

Глава L. О ТРЕХ РОДАХ СОЗЕРЦАНИЯ

Ты должна знать, что созерцание бывает трех родов: два главных – для совершенных, а третий – добавочный, для несовершенных. Два главных – это созерцание Божия величия и созерцание небесной курии. Третий род, для начинающих и несовершенных, – это созерцание человечества Христа. Его-то я и опишу для тебя в этой книжечке. С него тебе следует начинать, если хочешь подняться к более высоким; в противном случае ты не сможешь подниматься, а будешь опускаться.

Итак, посмотри сама, насколько необходима тебе наука, изложенная в этой книжке. Будь уверена: ты никогда не сможешь подняться умом к высотам Божьим, если не будешь долго и тщательно упражняться в этой науке. Об этом Бернард говорит так: «Очевидно, есть два рода созерцания. В одном мы созерцаем устройство, счастье и славу горнего града, в котором живет, действует или отдыхает великое множество небесных граждан. Во втором мы созерцаем величие, вечность и божество самого Царя. До первого мы добираемся словно сквозь глинобитную стену; до второго – сквозь камень. Но чем труднее рыть, тем слаще на вкус то, что выроешь»[215].