Разница между нами (СИ)

Бенджен не был «У Хэнка» два года, но стоило ему переступить порог, как он словно оказался застрявшим во временной петле. Здесь будто не существовало времени. Всё было прежним: тот же запах пива и пота, те же знакомые лица, каждый стул стоял на своем прежнем месте, играла та же музыка, а новая танцовщица двигалась по сцене в том же костюме. Словно она не заняла место умершей Жаклин, словно Вьено вообще никогда не было здесь, как будто ее жизнь и смерть в этом месте не имели никакого значения. Но через секунду холод и застывшая ярость на лице Стилла сменились каким-то необъяснимым спокойствием. Он вдруг почувствовал безмятежность. В этом действительно было что-то хорошее. В том, что хотя бы что-то в его жизни осталось прежним, двигалось по привычной колее.

— Ох, Бен! — звук разбившегося стекла. — Я не думала, что смогу увидеть тебя здесь.

Мысленно проклиная идею зайти сюда, Бен обернулся в привычно-медленной манере. Салли, растерянная и светящаяся восторгом, разглядывала его с вопиющей беспардонностью и совсем не обращала внимание на пиво, что обрызгало весь подол ее по-прежнему убогого платья и растекалось по полу.

— Захотелось повидаться с Хэнком и, — он попытался произнести следующие слова хоть сколько-нибудь правдоподобно, — с тобой тоже.

— Ооо, ты не знаешь… — она растерялась, веснушчатые щеки залились красными пятнами, что отдаленно должны были напоминать румянец. — Папа…он…умер. Полгода назад.

Бен мгновенно помрачнел. Этот человек не единожды спасал его от голодной смерти, предлагая работу себе в ущерб, угощал его едой, передавал что-то родителям, когда их дела были совсем плохи. И он помог ему в ту ночь спасти Жак. А Бен ни разу не соизволил забыть о своих проблемах, чтобы увидеть его и предложить помощь.

— Прости.

— Ты правда ничего не слышал? Он помог беженцам из Капитолия, просто дал им воды и немного хлеба, а на следующий день его… казнили.

— Чертовы ублюдки. — Вырвалось у него. — Прости, Салли. Я мог бы как-нибудь помочь, хотя бы попытаться.

Он почувствовал стыд физически, острой болью в груди, что медленно расползалась по всему телу. Отставив чемодан в сторону, юноша медленно осел на край стула и, сжав кулаки, отвернулся, чтобы девушка не видела временной слабости.

— Вряд ли, Бен, сейчас с этим строго. Если бы ты вступился, могло бы быть еще хуже. Да и твоя семья тоже пострадала бы.

Ему понадобилась по меньшей мере минута, чтобы осознать всё это. Постепенно чистый рассудок возвращался к нему, эгоизм уступал место здравому смыслу.

— Как ты теперь справляешься?

— О, Бен, у меня всё… нормально. — он увидел укол вины в ее блуждающих по всему залу глазах, как будто ищущих поддержки, — Я вышла замуж почти год назад, муж мне помогает. Папа успел всему его научить.

Бен проследил за ее взглядом, обратил внимание на худощавого, чуть сгорбленного человека у бара. Топорщащиеся во все стороны волосы почти такие же блекло-рыжие, как у Салли, но они уже покрылись первой сединой. Он разговаривал с одним из постоянных клиентов, нелепо изображая из себя замену Хэнка. Простой, как доска, как и его жена. Вместе им, должно быть, либо очень хорошо, либо очень плохо.

— Рад, что ты не одна.

Бен впервые за долгое время открыл глаза. Почему он раньше всего этого не видел? Почему отказывался понимать, что всем вокруг, куда не укажи пальцем, так же плохо, как и ему? После Игр он почти потерял способность мыслить чуть шире, чем булыжник. Только теперь вспомнил, что пришлось пережить всем тем людям, что на носочках вокруг него ходили — лишь бы развлечь бедного мальчика.

— Тебе принести что-нибудь? — Салли вмешалась удивительно вовремя — это на нее совершенно не похоже — его чуть не вырывало от отвращения к себе.

Бен поужинал в пабе, выпил ужасный виски и оставил щедрые чаевые. Попросил Салли изменить здесь хоть что-то, пообещал, что даст ей деньги на ремонт, умолял, чтобы она прекратила благодарить его, потому что он обязан им с отцом куда большим.

Стилл вышел из паба после захода солнца, вечерних воздух приятно охлаждал лицо. Он выбрал дорогу подлиннее, чтобы прогуляться, пока хмель окончательно выветрится, и не заметил, как по привычке пошел не к деревне победителей, а в старый родительский дом. Застыв перед порогом, он смотрел, как мягкий лунный свет отражается от оконных стекол. Бенджен не знал, как родители отреагируют на его неожиданный визит. Казалось, что они счастливы тому, что Лорен освободила их от обязанности жить с ним. После Игр он изменился — стал слишком слабым для них. Они могли бы простить всё, но не это.

— Ты зайдешь? — мать с явным негодованием смотрела на него через открытую дверь, придерживая шерстяную накидку на плечах.

Бенджен кивнул, поднял с пола свой чемодан и, опустив голову, когда проходил через нее, зашел внутрь. Он и забыл, что они недавно закончили ремонт. Юноша даже не мог вспомнить, просили ли они, чтобы он помог им с этим. Теперь дом выглядел достаточно прилично.

— Папа будет рад, что ты решил зайти. — «А ты?» — Не часто ты так нас балуешь. Проходи в кухню, мы как раз собирались ужинать.