Разница между нами (СИ)

Отец действительно был рад, насколько он это умеет. Бен занял свое привычное место, долго смотрел на новые обои, разогревая руки горячим чаем. На самом деле он узнал запах этих чертовых трав. Такой же чай он заваривал для Жак в день их официального знакомства. Не хотел, чтобы они догадались.

— Вы давно не заходили. — вдруг проронил он, поочередно переводя взгляд с одного родителя на другого.

— Мы устали, Бен, — отец сказал это совершенно безразлично, но в глазах его блеснуло что-то печальное, — Устали видеть тебя таким.

Поджимая губы, Бенджен с пониманием кивнул. Их было не за что винить.

— Но теперь тебе, кажется, лучше? — победитель пожал плечами, не зная, как можно объяснить изменения, произошедшие с ним за последнее время.

— Если ты действительно наконец осознал, что не одному тебе плохо, я просто несказанно рада. — Мать выплеснула это неожиданно для себя самой, сперва метнула взгляд в сторону, сжимая ладонь, которую едва не прижала к губам, но потом встретилась глазами с укоризненным взглядом отца, и вдохнула, чтобы сказать еще что-то. — Что, Генри? По-твоему, он все еще слишком мал, чтобы понять, что мы пережили гражданскую войну? — она посмотрела прямо в глаза Бену. — У твоего отца было двое братьев и маленькая сестра, я осталась сиротой. Хоть когда-нибудь, Бен, хотя бы раз, ты помнишь, чтобы мы жаловались на что-то? Мы с отцом поженились в девятнадцать, когда оба были уже совершенно седые, после того, как похоронили почти всех, кого знали, а заодно и мечты о хорошей жизни. А потом нам сказали, что нашего ребенка, возможно, придется отдать ради казни, которую по милости не совершили над нами. Через год или два, или когда она будет уже почти взрослой. Мы жили в страхе всю свою жизнь, но делали всё, чтобы ты его не чувствовал. Мы сделали всё, чтобы ты прожил свою жизнь как можно спокойнее, безопаснее, а ты сам вызвался добровольцем ради какой-то девки…

— Прекрати, Патриция, сейчас же. — Отец закричал с такой яростью в голосе, что мать содрогнулась, опустила голову и зарыдала.

Бенджен поднялся, подошел к Патриции и обнял ее за худые плечи. Всхлипывая, она прижалась к нему и начала шептать неразборчивые извинения.

— Она права, отец, только теперь я понял, что заслужил это презрение в ваших глазах. — Все еще ошарашенный тем, что мать способна на какие-то эмоции, Бен не смог выдавить из себя совершенно никакой реакции. Каменное спокойствие и уверенность в его голосе заставили их поверить — впервые, — в то, что они действительно не потеряли своего ребенка на 29 Голодных Играх.

Но даже после столь откровенного и эмоционального диалога этим людям было все еще нечем себя занять в компании друг друга. Тем для разговора у них больше не стало, а по своей природе все они были (или стали) неспособны к бессмысленным речам и игре «смотрите, мы образцовая семья». Так что очень скоро Бенджен вышел из родительского дома уже без груза непонимания, но с небольшим осадком. Куда более тяжелый разговор ждал его впереди — с сестрой.

Он вернулся, когда стрелка часов уже показывала за полночь. В доме не было слышно ни звука. Тихо, словно кошка, в сумраке он пробрался в свою комнату и только там включил свет. Воспользовавшись его отсутствием, Лорен провела генеральную уборку. Оставив сумку с вещами неразобранной, Стилл приблизился к столу, где сестра заботливо сложила около дюжины толстых блокнотов с письмами, которые раньше можно было найти под кроватью, на подоконнике, в шкафу и многих других местах. Он нашел последний, заполненный еще не до конца, и, сощурившись, едва разобрал свой испортившийся почерк. Последний раз он писал Жак два месяца назад, еще до отбытия в Капитолий. Опустившись на стул, он нашел ручку.

«Прости, любимая, никак не мог собраться с духом, чтобы рассказать тебе обо всем, что случилось. Хотя ты и сама уже знаешь и, надеюсь, остыла и не будешь слишком сильно меня ругать. Согласись, я не мог поступить иначе. Однажды я уже совершил ошибку, которая стоила мне буквально всего. Теперь должен попытаться всё исправить.

Но не думай, что мною движет жажда мести. Я не настолько глуп, чтобы полагать, что кто-нибудь из тех под людей, что причастны к 29 Играм, вспомнят о тебе и почувствуют раскаяние даже перед лицом смерти. Да и, скорее всего, все они даже не доживут до начала Революции. Я просто хочу изменить этот мир. Ради Джуда и Кая, ради их детей.

И чтобы моя душа была спокойна, — насколько это возможно — когда я вернусь к тебе.

Я соскучился, Жак.»

Дописав последнее слово, он вдруг ощутил, что смертельно устал. И, движимый желаем поскорее увидеть её, отправился в постель. Но этой ночью Вьено не пришла, как, впрочем, и следующей тоже.

========== Глава 6: Пособие по революции Ч.1 ==========