Разорванный круг

Про Ореол Дельта ходили слухи о скорой его активации; но это было прежде, когда Ковенант не трещал по швам. Зо получил сведения о том, что верховные советники элит отправились на кольцо прежде пророков, чтобы приготовить Палату к консекрации священной иконы, но, по сообщениям с экранов, расставленных по Высшему Милосердию, Тартарус уже извлек икону и передал ее лично верховному пророку истины. Что сталось с советниками элит? Неужели они пали жертвой великого раскола?

Большая серая рука в металлической перчатке больно ударила Зо по плечу.

– Пророк ясности! – прогрохотал джиларханай. – Вы пойдете со мной.

Зо сердито повернулся, но слова протеста замерли на языке, когда он увидел за капитаном джиралханаев сводных братьев-мгалекголо. Гиганты-охотники, оснащенные громадным оружием и щитами, ничего не говорили – им никогда и не требовалось говорить. Они казались олицетворением враждебности и, несомненно, были преданы верховному пророку истины.

– Пророк ясности, пророк изысканной преданности немедленно хочет обсудить с вами кое-какие вопросы, – сообщил брут. – Это все, что мне известно. Однако если вы по собственной воле не последуете со мной, то я позволю охотникам доставить вас силой. Вы хорошо знаете этот вид: охотники не будут цацкаться.

Зо посмотрел на охотников:

– Можно мне сначала взять мое кресло?

– Если оно рядом.

Зо откашлялся.

– Ну что ж… Тогда пойдем и посмотрим, что я могу сделать для его святейшества пророка изысканной преданности.

Глава 17

Убежище, уссанская колония

Пятая секция

2552 г. н. э.

Девятый Век Восстановления

В сопровождении Тирка ‘Сурба, священника Туп’Квука и шести тяжеловооруженных охранников Бал’Тол и Ц’тенз прошли бок о бок по саду скульптур на площади перед залом богопроводов на подуровне четыре. Они искали тех, у кого начался Кровавый недуг и кто кучковался вокруг ‘Кинсы. Туп’Квук, согнутый годами сангхейли со щетиной странных волос, которые у древних стариков иногда пробивались из различных морщин, медленно волочил ноги, из его жвал торчали пирсинги церемониальных украшений. Носил он мантию, сшитую из фрагментов священных предметов, глянцевой материи и шкуры глебоса, маленького пушистого животного, чьи родичи прыгали на экоуровнях.

Пока Бал’Тол и его спутники видели только несколько распевающих пилигримов, слоняющихся по залу богопроводов, ступающих по священным кругам между статуями. В саду скульптур размещались трехмерные изображения легендарного Уссы ‘Кселлуса и Соолн; рядом стояли статуи Терсы и его жены-воительницы Лнур; были и изображения Сангхелиоса – его бережно держал в руках Усса. Здесь можно было увидеть скульптурное изображение Убежища в сферической форме и разлетающегося на составные части – прозрачные провода удерживали отдельные секции на местах, – скульптуры сына и внука Уссы, изображения сцен из жизни богов, скульптуры Эрники Наносящего Шрамы и его соратников, разрубающих отвратительную полусаурианскую фигуру Салуса ‘Кролона, изображения популярных воинов из боевой секции.

Они дошли до дальнего конца сада скульптур, и Бал’Тол выглянул через ход в стене – высокую арку, расписанную мифологическими фигурами; здесь сидели паломники, общаясь с меняющимися геометрическими формами в большой палате. Они нараспев произносили имена фигур, которые называли им священники. «Что сказал бы обо всем этом Усса ‘Кселлус?» – спрашивал себя Бал’Тол.

В самом зале стояли трехмерные прозрачные формы, они подрагивали, иногда позвякивали и, казалось, перешептывались без слов. Из записей Уссы вытекало, что зал этот является средством наблюдения и коммуникации на исходном мире-крепости. Чтобы полностью активировать зал, требовался Летающий Голос, а Несокрушимый Уклон по-прежнему молчал и, возможно, не подлежал восстановлению. К залу богопроводов относились с почтением; само это название передавалось из поколения в поколение. Некоторые ходили туда молиться богам. У зала был собственный священник, как и у боевой секции и у места благословенного ухода.