Разорвать порочный круг (СИ)

Разведенный костер потрескивал и пускал в воздух красные и желтые искры, согревал своим жаром и отгонял запрятавшихся во мраке демонов, создавая ощущение безопасности и защищенности. Волчица же точно знала, что эти ощущения были обманчивыми и вводящими в заблуждение: от дикого зверя, бандита или ходока это жалкое пятнышко огня спасти не смогло бы. Более того, костер был не вечен, его приходилось поддерживать и не давать затухнуть, хотя бы раз в полчаса подкидывать в него собранный хворост, потому что спать на сильном морозе было просто-напросто опасно. Конечно, и она, и милорд были одеты очень тепло, а на ночь достали себе дополнительные плащи и покрывала, но если посреди ночи мороз бы начал резко усиливаться, все-таки было бы гораздо разумнее держаться тепла огня.

Они уже и коней покормили, и сами поели, а теперь пытались поспать и хоть немного отдохнуть после целого дня, проведенного в седле. Прилечь представлялось невозможным, и сидевшая перед костром Санса прижималась боком к Рамси и кивала головой, то проваливаясь в сон, то с испугом выскакивая из него, услышав посторонний звук. Настороженно прислушиваясь к каждому шороху и не в силах не думать о вихтах и преследовании, Волчица, кроме прочего, была вынужденна бороться еще и с холодом, что посещал ее вместе со сном. Однако она продолжала бороться и время от времени поглядывала в сторону милорда и спорила с собой в мыслях о том, чтобы попросить у него разрешения достать себе еще что-нибудь из одежды или прижаться к нему сильнее, хоть немного спрятавшись от холода. А без позволения Болтона это делать было запрещено. Точнее, не следовало, как усвоила когда-то дочь Старка.

Санса была тогда так перепугана и загнана в угол, что все ее сознание сошлось только на мысли о том, чтобы делать все правильно и быть милорду хорошей женой. Она подхватывала каждое его слово, движение, отдавалась на волю своим инстинктам, следовала каждому приказу и впитывала в себя всё, чему учил ее муж. Думая только о том, чтобы ничем не прогневать Рамси, Старк, накрытая с головой желанием как можно больше оградить себя от возможных наказаний, старалась разгадать, как лучше было себя вести, пробовала уловить и запомнить, что нравилось мужчине, а что нет. Всё время охваченная похотью и желанием любого людского контакта, чувствующая себя позабытой всеми и оставшейся в этом мире одной, уже смирившаяся со своей судьбой и предназначением, Волчица была одержима идеей стать Рамси хорошей женой и с готовностью впитывала в себя всю поступающую извне информацию, подстраивалась под мужчину, старалась определить, как бы получше выслужиться перед ним, подмечала, когда он был доволен, а когда — нет. В то время всё её внимание было приковано к милорду, и ни одно наказание, каким бы мягким или жестким оно ни было, не оставалось бездумно оставленным позади: Волчица пыталась понять, где крылась ее ошибка, выискивала взаимосвязь и, находя ее, старалась исправиться и быть у милорда на хорошем счету.

В памяти отложилась почти каждая ответная реакция мужа на ее действия, и одним из установленных Болтоном запретов Волчица нашла самовольные прикасания к нему. До сего часа она могла припомнить, по меньшей мере, четыре раза, когда попыталась дотронуться до мужчины и потерпела сокрушительное поражение, оказавшись, в конечном счете, один раз ударенной ладонью по ягодице, дважды неожиданно опущенной резким приказом милорда на колени и единожды опрокинутой на спину при попытке подняться в постели на руках и поцеловать нависавшего над ней Рамси в губы. Однако, вопреки этим запретам, бастард абсолютно не был против тех случаев, когда она сама прижималась к нему или старалась прикоснуться своим телом к его. Обычно такие моменты он не упускал, и Санса не оставалась без его внимания.

Сейчас же, сидя прижавшись одним боком к Рамси, нахохлившаяся и никак не могущая уснуть Санса не осмеливалась без спроса отойти к их вещам, а из-за того, что муж спал, и прижаться к нему чуть ближе было боязно. Поэтому она только время от времени приоткрывала глаза и кидала быстрый взор в его сторону, проверяя, спит ли он. Ведь если Болтон сейчас бодрствует, то можно было бы обратиться к нему, если же нет… то продолжать пытаться заснуть и так.

Дочь Старка поежилась и растерла свои плечи руками. Одно было хорошо: милорд более не связывал ей руки, и можно было свободно кутаться в плащи и устраиваться поудобнее.

Рядом с ней громко вздохнул Болтон и зашевелился, приподнял голову и сонно посмотрел на костер. Понимая, что это был ее шанс, Санса, пробуя привлечь к себе внимание и одновременно с тем не побеспокоить мужа, зашуршала одеждой, передернув плечами, чтобы согреться. Этот звук привлек к себе внимание бастарда, и тот, только прикрыв глаза, раскрыл их снова и, быстро мигая, с прищуром, взглянул на жену. Решая не затягивать, Санса жалобливо проговорила, чуть опуская голову и с покорностью глядя на мужа:

— Холодно, милорд, — беспомощно сказала она, а затем отвела свой взор от лица Рамси.