Разорвать порочный круг (СИ)

— Это хорошо, — прозвучало у Болтона практически над ухом. Санса теперь сидела вплотную к нему, на ее лице играла маленькая улыбка, а в следующий миг ее рука обвила его плечи, а сама девушка прильнула к нему, положила голову на плечо и обхватила второй рукой за талию.

Рамси взглянул в покоящееся на его плече лицо улыбающейся жены и совсем тихо, почти неслышно прошептал, обнимая ее в ответ:

— Спасибо…

Повисла тишина. Не хотелось никуда двигаться, не хотелось разрывать объятий… Не хотелось снова чувствовать одиночество и покинутость, не хотелось ощущать тревогу, плотно засевшую внутри.

Санса приподняла голову с его плеча, медленно разорвала объятия и, поглаживая по руке, проговорила:

— Ты, наверное, устал. Давай ляжем, поспим, — она нежно провела ладонью по его щеке и, задержавшись ею на скуле, продолжила. — Нам надо отдохнуть.

— Да, — прошептал Рамси, подаваясь к Волчице и заключая ее в свои объятия. Он прижался щекой к ее виску, посидел так некоторое время, крепко держа ее в своих руках и чувствуя, как она тоже обнимала его, а затем одновременно с ней отсел назад.

Окинув внимательным взглядом жену, Болтон посмотрел на постель и аккуратно забрался под одеяло, оберегая вопящую от боли ногу, на которую до этого мига он не обращал никакого внимания. В это время Волчица затушила свечу и подползла обратно к нему.

Сперва неуверенно Рамси приобнял жену за талию, не зная, понравится ли ей это. Однако Старк сама придвинулась вплотную к нему и уткнулась лицом в грудь. Он видел, как Санса возвела к нему глаза, что слегка поблескивали в темноте, и прижал ее сильнее к себе. Эта близость несла с собой умиротворение и надежду, что все будет хорошо, что больше не будет ночей, наполненных той болью. Хотелось верить, что не покидающее тело беспокойство скоро пройдет.

*****

Короткий неглубокий сон быстро отступал, обнажая внешнему миру беззащитную перед ним душу. Не открылись еще глаза, как в груди все сдавило от мучительной боли, которая, похороненная глубоко внутри, теперь вырвалась наружу. Лежать в постели было невыносимо, хотелось подорваться скорее с места и бежать, куда глаза глядят, только бы уйти от осознания своего несчастья.

Привстав на локте и окинув кровать взором, Санса быстро глянула на спящего мужа и тут же отвела взгляд в сторону, не находя в себе сил посмотреть на него. От одной мысли о Рамси на душе усиливалась тяжесть и захотелось убежать отсюда еще быстрее. Волчице нужно было спрятаться ото всех и побыть наедине с самой собой, и она бесшумно выбралась из-под одеяла, оглянулась назад, чтобы убедиться, что не разбудила Рамси, и, набросив на плечи плащ, тихо покинула покои.

В доме стояла кромешная темнота, в которой приходилось ориентироваться на ощупь и осторожно проводя перед собой ногой по полу. Стоявшая здесь тишина давила на без того находящиеся на взводе нервы и будто бы обращалась к Сансе, шепча равнодушным голосом: «Их больше нет». Каждый вдох сопровождался желанием заплакать и все больше раздувающимся комом боли внутри. Этот ком давил на грудь, давил в голове, давил на глаза, чтобы ты выпустили наконец наружу слезы.

Она сопротивлялась, откладывала горе на потом, стесняясь показать, что чувствовала, в доме, где ее могли услышать Рамси или Гильда. Она потерпит еще чуть-чуть и в конце концов доберется до двора, где сможет укрыться в хлеве или амбаре и где никто не сможет услышать ее или увидеть.

На улице было морозно и едва-едва начинался рассвет, о скором наступлении которого говорило небо, сменившее цвет угольной смолы на темно-синий. Здесь, как и в доме, стояла тишина, и глаза дочери Старка увлажнились слезами, не дотерпевшими до хлева.

Ускорив шаг и практически вбежав в сарай, Санса с порога издала громкий всхлип и дала волю своим эмоциям. Слезы градом посыпались из глаз, а в груди взвинтилась боль и взорвалась в голове чередой воспоминаний и все новыми приступами боли.

Их больше нет, она больше никогда не увидит их. Больше никогда не сможет их обнять, не услышит их голосов, никогда более не ощутит маминых ласковых рук на своей голове. Их больше нет. Она больше никогда не услышит от них слов поддержки, больше никогда не сможет обратиться к ним. Больше никогда не увидит их улыбок и не увидит их улыбающимися. Больше никогда не увидит их вместе.

У нее нет больше родителей!

На лице не осталось ни сантиметра, не покрытого горячими, щиплющими кожу слезами. От частых всхлипов в легких не хватало воздуха, отчего становилось еще больнее и истошнее. Санса схватилась руками за лицо, прикрыла ими рот, хоть как-то пытаясь справиться со своим горем и успокоить саму себя. Она проходила, ничего не видя и не замечая, несколько шагов, замирала на месте, вновь исходилась в новом приступе плача и, когда тот начинал идти на спад, вновь бездумно шагала, стараясь найти себе опору.