Разорвать порочный круг (СИ)

Джон не мог поверить, что ему врали всю жизнь, обманывали, своею ложью сперва заставляя страдать, а потом — смириться. Он не понимал, почему отец ничего не сказал об этом Кейтилин Старк? Если скрывал от него, то почему не рассказал об этом хотя бы своей жене? Почему ему пришлось стать бастардом, на которого можно было выместить всю свою злость за «измену» мужа? Почему отец не остановил это, когда знал правду? Зачем скрывал его происхождение ото всех, от него самого, от Кейтилин? Он ведь никогда ни о чем не просил, никогда не жаловался, вёл себя достойно. Так за что?

Титулы никогда ничего не значили для него, но сокрытие его имени, происхождения… Отношение к нему, словно так и должно быть: один попускает дурное отношение, а вторая пользуется этим позволением. Больно. Обидно. Раздирает изнутри, как шипы предательства.

Сноу встал в полный рост, посмотрел сперва вдаль, а потом вверх на небо.

Серый небосвод молчал, кругом стояла тишина и колющая глаз белизна. Джон понял, что обращается в никуда, в ничто, и ответа на свой молчаливый крик не получит никогда. Ведь кричит-то в пустоту, для которой он не существует. Никого его переживания не интересуют, никому не захочется знать, что у него на душе. Лучше будет действовать, чем взывать о помощи.

Начинался снегопад. Крупные хлопья снега медленно кружили в воздухе и преодолевали долгий путь, прежде чем опуститься на белое покрывало. Злоба выгорела. В душе что-то умерло, и теперь можно было возвращаться в крепость: людям, а особенно Арье не стоило знать, что он бродил вдоль стены замка.

Развернувшись на месте, Джон, ступая по своим собственным следам, пошёл к воротам. Ноги ступали в ямы по колено, и, уже порядком успокоившись, Сноу лишь диву давался, что прошёл столько метров по таким сугробам. Было бы из-за чего ломиться сюда…

От одной из башен замка оторвались несколько черных точек — вороны полетели к лордам Севера с посланием о возвращении Старков. Мира Рид дождётся своих родственников здесь, а затем покинет Чёрный замок: её путь с Брандоном подошёл к завершению и пора было возвращаться домой к семье. В сердце на миг кольнуло.

«У тебя есть Арья, Бран, может, даже Санса. Они твоя семья, а где семья — там и дом. Они-то тебя не предадут», — Джон Сноу посмотрел на замок, за стенами которого ютились его брат и сестра. — «Хотелось бы в это верить».

Чёрный плащ был уже весь облеплен снегом, забился тот и в сапоги. Изо рта вырывались клубочки пара, лицо снова покраснело от усилий. Надо было ещё многое обдумать и успеть за сегодня. До ворот замка оставалось совсем не много шагов.

*****

— Вот.

Свободное место на прикроватной тумбочке заняли пергамент и письменные принадлежности. Санса до сих пор не верила, что смогла отыскать их — часть вещей при нападении была утеряна, а при раскладывании пожитков в доме Гильды она ничего из этого не заметила. Однако всё обошлось, и теперь у Рамси будет чем заняться в её отсутствие: он явно скучал без неё и тосковал, поэтому Волчица посчитала нужным поговорить с ним днём об этом. К сожалению, выбор занятий был невелик. Разве только завтра она с хозяйкой отыщет Болтону что-нибудь наподобие костылей.

Санса села на постель и в задумчивости принялась рассматривать покрывало. Ужин уже прошёл, Гильда отправилась по своим делам, а Рамси пребывал в лёгкой полудрёме. Он то открывал глаза и пару секунд смотрел на Старк, то прикрывал и, как иногда ей казалось, проваливался в глубокий сон. А потом всё повторилось вновь. Она же не имела желания беспокоить его и выбрала какое-то время посидеть в тишине при свете двух тусклых свечей и дать себе минутку, чтобы перевести дыхание.

После дня, проведённого в заботах и почти всё время в чьем-то обществе, Санса позволила себе расслабиться и прислушаться к себе. Вопреки хорошему или относительно хорошему самочувствию днём, в разгар тишины и позднего вечера напомнили о себе до сих пор не принятые потери.

Наверное, на лице дочери Старка что-то отразилось, потому что в очередной раз открывший глаза Болтон неожиданно прошептал:

— Санса?

Он приподнялся на подушках и обеспокоено посмотрел на вырванную из мыслей жену. Его лицо погрустнело и одновременно с тем смягчилось. Пока Старк не откликнулась на его оклик, Рамси продолжил:

— Всё хорошо. Иди ко мне, дорогая, — Санса без лишних вопросов подползла к нему и, заключенная в объятия, улеглась рядом: — Всё хорошо, я рядом.

Старк положила руку ему на грудь и прижалась, находя убежище от своих бед в близости с мужем. Это отвлекало ее, заставляло думать о настоящем, жить настоящим; брать сполна то, что давали ей сейчас.