Разрушитель кораблей

– Нет, не все чертово дерево сразу. Клади понемногу.

Голос Пимы. Счастливица ответила, но Гвоздарь не разобрал. Разве что понял: приказы Пимы ее мало интересуют.

Он сел и задохнулся от боли. Плечо горело, как будто обожженное кислотой. Вчера он слишком много трудился. Перенапрягся, вытаскивая добычу и Счастливицу. Опять не повезло. Он осторожно пошевелил рукой, пытаясь расслабиться. Боль никуда не делась.

– Проснулся?

Он посмотрел наверх. Счастливица глядела на него сквозь листья папоротника. Она и при свете дня была красивой. Кожа смуглая, чистая, гладкая, только что умытая. Длинные черные волосы собраны в узел на затылке, лицо с тонкими чертами полностью открыто. Она улыбнулась.

– Пима спросила, проснулся ли ты.

– Да, проснулся.

– Хорош валяться, Гвоздарь, – позвала Пима, – завтракать пора.

Гвоздарь сразу вскочил и полез по папоротнику к девочкам, сидевшим у заново разведенного костра. Клипер никуда не делся – его мотало прибоем, но он так крепко засел в скалах, что волны не могли унести его к берегу. Удача держится. Это хорошо, особенно если они хотят, чтобы Счастливицу нашли поскорее.

Он огляделся в поисках еды, но не увидел ничего готового.

– А что на завтрак? – удивился он.

– Что состряпаешь, – ответила Пима, и девочки рассмеялись.

– Ха-ха, – поморщился Гвоздарь. – Серьезно, ты что-то приготовила?

– А я тут при чем? – Пима легла на песок. – Я костер разводила.

Гвоздарь снова мрачно на нее посмотрел:

– Мы, кажется, не на работе, и ты мне не босс.

– Ну, тогда помирай от голода, – со смехом ответила Пима.

Покачав головой, Гвоздарь порылся в мешках с едой, добытой вчера вечером.

– Если найдешь в еде слюни, не удивляйся, – сказал он.

Пима села.

– Плюнешь мне в еду – плюну тебе в морду.

– Да ну? – Гвоздарь повернулся к ней. – Попробуем?

Пима снова рассмеялась:

– Счастливчик, ты же знаешь, что я сильнее. Давай делай завтрак и радуйся, что мы не стали тебя будить.

– Я помогу, – вмешалась Счастливица.

– Да не надо, – покачал головой Гвоздарь. – Пима просто готовить не умеет. Силы много, а ума нету.

Он выложил из мешка фрукты и принялся рыться в остальных продуктах.

– Ого, глядите-ка! – Он нашел фунтовый пакет крупы.

– Что это? – заинтересовалась Пима.

– Пшеничная крупа.

– Вкусная?

– Да, жуется легче риса. – Гвоздарь подумал и спросил у Счастливицы: – А ведь у вас наверняка и сахар есть?

– На клипере есть.

– Правда? – Гвоздарь посмотрел на воду. Ему очень не хотелось снова лезть вниз, а потом карабкаться обратно. – Не принесешь сахара и пресной воды?

Счастливица кивнула с удивившей его готовностью:

– Конечно.

Она убежала, а Гвоздарь продолжил рыться в мешке.

– Поверить не могу, сколько у них хавки.

– Каждый день обжираются, – поддержала Пима.

– Помнишь голубя, которого мне Лунная Девочка принесла, на удачу?

– Вкуснятина.

Гвоздарь мотнул головой в сторону Счастливицы, забирающейся на борт.

– Спорим, она так не считает?

– Ты поэтому хочешь смыться отсюда с ней?

– Мне это только вчера в голову пришло. – Гвоздарь пожал плечами и задумался, тщательно подбирая слова. – Ты же видела ее каюту? Сколько там всего? Для нее это ничто. А кольца! Вынуть бриллиант у нее из носа, и мы разбогатеем. А она как будто этого всего не замечает.

– Ну да, богатая. Но не из нашей команды. Что бы ты ни говорил. И я ей не верю. Спросила про семью, кто они… – Пима покачала головой. – Она начала что-то выдумывать, увиливать, как Жемчужный, когда его спрашивают, почему он считает себя Кришной. Мажорка что-то скрывает. Не дай себя обмануть только потому, что она красивая.

– Ага. Она еще и умная.

– Очень умная. И хитрая. Видел золото на пальцах? Сегодня утром там кое-чего не хватало. Не знаю, куда она его спрятала, но спрятала. Она, конечно, говорит, что мы теперь команда, но ведет свою игру.

– А мы как будто нет.

– Не беси. Ты прекрасно понимаешь, о чем я.

Услышав новые интонации, Гвоздарь поднял на Пиму взгляд:

– Все ясно, босс. Будем за ней следить. А теперь дай мне приготовить завтрак.

Он нашел мешочек с маленькими красными сушеными фруктами и кинул один в рот. Терпкий и одновременно сладкий. И очень вкусный. Протянул Пиме.

– Не знаешь, что это такое?

Та попробовала.

– Понятия не имею, дай еще.

Гвоздарь ухмыльнулся:

– Ни за что. Пущу их на готовку, а ты жди.

Он пристроил мешочек рядом с пакетом с крупой и посмотрел на еду, которой на судне пропадала такая уйма.

– Я даже никогда не понимал, как тут плохо. До вчерашнего дня. До появления мажорки. – Он помолчал. – И вот о чем теперь думаю. Если она такая богатая, значит есть и другие богатые. Там полно денег, а здесь их нет. Даже Лаки Страйк по сравнению с ней нищий.

– Думаешь, что сможешь жить с ней или типа того? Долго и счастливо и умереть в один день?

– А ты не смейся. Даже ее слуги богаче Лаки Страйка.

– Если она не врет.

– Ты знаешь, что не врет. И знаешь, что если мы здесь останемся, то не получим ничего.

Пима задумалась.

– Как думаешь, мы сможем взять мою маму?

– А, вот в чем проблема? – улыбнулся Гвоздарь. – Мы спасли богачке жизнь. Она перед нами в огромном долгу. Долг крови. Конечно, мы сможем взять и Садну.