Разрушитель миров

Священник забрал Триумф, но Эрида и Таристан продолжали держаться за руки: по традиции они не должны были отпускать друг друга, пока не вернутся в Новый дворец. От его кожи исходил жар, но Эрида не назвала бы это ощущение неприятным; ее руке было на удивление удобно в его ладони. Отвернувшись от алтаря, они шаг в шаг пошли по проходу, устланному светло-зеленым ковром. Таристан ничего не говорил, оставаясь столь же молчаливым, как и в течение предыдущих их встреч. Конечно, вчерашний вечер прошел далеко не идеально: они едва успели обменяться парой слов перед тем, как празднество покатилось под откос. Что касается первого их разговора, он больше напоминал военные переговоры, а не предложение руки и сердца. Обе стороны были хорошо вооружены и четко излагали свои намерения.

Краем глаза Эрида заметила алое пятно: Красный маг Таристана присоединился к процессии, устроившись сразу за спинами рыцарей Львиной гвардии. Его называли Ронином. Долговязый мужчина, которого коснулась магия Веретен, не любил находиться среди людей и проводил большую часть времени в архивах, где охотился за древними томами и рассыпавшимися в руках свитками пергамента в поисках упоминаний о давно исчезнувших Веретенах. Сейчас он молчал, но его алый капюшон был откинут, обнажая белое лицо и беспокойные, покрасневшие глаза. Он напоминал Эриде лысую крысу.

Жара усиливалась, и Эрида была рада, что скоро вернется под прохладную сень своего дворца.

Одобрительный рев горожан эхом разносился вдоль каналов. Складывалось впечатление, что ее подданные заполонили все мосты и прибрежные улицы; их лица казались Эриде розоватым морем. Она помахала им рукой и жестом приказала Таристану сделать то же самое. Монарху следовало заботиться о том, чтобы внушать простолюдинам любовь к своей персоне, особенно когда это не требовало большого труда. Больше всего на свете люди обожали свадьбы, ведь так они могли на мгновение прикоснуться к шикарной жизни, которую даже не могли себе вообразить. Какой бы фальшивой ни была эта радость, мало кому удавалось не поддаться ей.

Эрида купалась в народном обожании, служившем ей как утехой, так и щитом. «Пока они любят меня, я в безопасности».

Когда они подошли к Королевскому мосту, Эрида почувствовала, как Таристан выпускает ее руку.

– Подожди, пока мы не скроемся из вида, – предостерегла она своего мужа, блистая преувеличенно широкой улыбкой. – Не будем давать им поводов для сплетен. Они найдут их и без нашей помощи.

Он недовольно нахмурился, но все же снова сжал ее руку. На его ладони и подушечках пальцев ощущались мозоли, образовавшиеся за долгие годы тренировок с мечом. Прикасаясь к ним, Эрида внутренне содрогалась. Кожа Таристана из Древнего Кора служила свидетельством трудностей, которые ему пришлось пережить за долгие годы. Эрида гнала из своей головы мысли о том, где эти руки окажутся всего через пару часов. За свадьбой непременно следовала брачная ночь: брачные узы не считались действительными без соединения тел. «Сначала меч в церкви, потом – на простынях», – так гласила грубая пословица.

– Меня мало интересует мнение придворных, – еле слышно пробормотал он.

Все ее мысли о благородном облике мужа и предстоящей ночи разбились об эти слова. Эриде пришлось сдерживать себя, чтобы не закатить глаза. «У меня будет целая жизнь, чтобы показать ему, как сильно он ошибается, но необязательно начинать прямо сейчас».

– Должно быть, с такой позицией тебе хорошо живется, – сухо произнесла она.

Эрида никогда не мечтала о собственной свадьбе, хотя придворные дамы часто задавали ей этот вопрос. Она импровизировала на ходу, чтобы утолить их любопытство. «Хочу, чтобы собор тонул в цветах. Чтобы нас везли молочно-белые кони. Чтобы свадебный меч сиял ярко, словно молния; чтобы на мне были мадрентийские кружева и длинная, как река, фата. Хочу получить подарки от монархов, царствующих в каждом уголке Варда». Некоторые из этих желаний исполнились сами собой, не потребовав никаких усилий с ее стороны.

Но то, чего Эриде действительно хотелось, было неподвластно даже правящей королеве. Ее мать и отец умерли. Ни Конрад Ригхэнд, ни Алисандра Рекцио не смогли увидеть, как их дочь садится на престол или выходит замуж. Она пыталась почувствовать их присутствие, как ощущала взоры богов в соборе, но это было все равно что хватать воздух руками – вокруг нее царила лишь привычная пустота. Хоть Эрида и знала, что не увидит родителей, она не могла не искать их взглядом в толпе. Эта рана образовалась на ее сердце много лет назад, но сейчас она снова начала сочиться кровью.

После учиненного накануне беспорядка пол парадного зала был усеян обломками люстр, выкованных когда-то по приказу ее отца, поэтому праздничный прием проходил в дворцовых садах. Гости сидели под наскоро установленными навесами, а орды слуг обмахивали их веерами. Но, по крайней мере, со стороны лагуны – единственного места, где прерывалась крепостная стена, – дул освежающий ветерок.