Разрушитель миров

Он направился к кровати; Эрида следила за его приближением широко открытыми, жадными глазами. «Неужели так выглядит все его тело? – думала она. – Быть может, это плата, которую требуют Веретена?»

– Вы этого хотите, Эрида Галлийская?

Внезапно он навис над королевой, пронзая ее взглядом. На его лоб упала прядь темно-красных волос. Эрида потянулась к воротнику дублета, чтобы стянуть его с плеч Таристана, но тот схватил ее за руки и отвел их в стороны. Хотя само прикосновение было нежным, его кожа опаляла ее жаром.

– Приступайте к делу, – повторила она шепотом. В ее приказе скрывалась мольба.

Он наклонился вперед, придвигаясь ближе. Эрида почувствовала, что от его кожи исходит запах дыма и обугленной древесины.

А в следующее мгновение он выпустил ее запястья.

– Я не хочу заниматься этим вот так.

Таристан потянулся куда-то ей за спину и принялся сбрасывать на пол подушки и одеяла; шелковые и льняные ткани сползали с кровати под странными углами. Все это время королева не шевелилась. Однако, когда ее муж решил добавить последний штрих и сдвинул матрас в сторону, ей пришлось вскочить на ноги.

– Что вы делаете? – вопросила Эрида, переводя взгляд с него на разгромленную кровать.

Он ничего не ответил, молча оценивая результат своих трудов. Несколько секунд спустя он удовлетворенно кивнул, а затем подошел к королеве, не отводя взгляда от ее волос. Его пальцы коснулись их, а затем начали распускать косы и растрепывать пепельно-русые пряди так, чтобы они рассыпались по ее плечам неаккуратными, небрежными волнами. Все это время Эрида глазела на него, лишившись дара речи и кипя от ярости. Ей хотелось оттолкнуть его и дать ему пощечину. Ей хотелось притянуть его к себе, в полной мере ощутив угрозу и обещания, которые таили в себе его жаркие пальцы. Таристан дышал спокойно. Он не смотрел ей в глаза и продолжал работу, поджав губы. Наконец он потянул за ее сорочку, обнажив ее ключицу, а потом и белое плечо, на котором темнели три маленькие веснушки. Всего паре людей в этом мире довелось их видеть.

Прежде чем она успела понять, что происходит, он достал кинжал и провел им по собственной ладони, после чего прочертил кровавую линию на белых простынях.

Лишь отойдя от Эриды не меньше чем на шесть футов, он наконец поднял взгляд. Рана зарастала на глазах: когда он вытер с руки кровь, края кожи уже сплелись между собой. Он провел второй ладонью по волосам, взъерошив их так же, как свои. Эрида смотрела на него со всей яростью и возмущением, на которые была способна. Гнев королевы походил на пробудившийся вулкан, но все же ее лицо оставалось каменным. Только едва заметный румянец проступил на ее щеках.

– Я сообщу, когда Ронин обнаружит точное местоположение, – произнес Таристан, склоняя спину в коротком, напряженном поклоне. Если он и не умел что-то делать, так это кланяться: все равно как если бы льва заставили сражаться на рыцарском турнире.

– Здесь слишком много крови, – сухо произнесла Эрида, глядя на перепачканные простыни. У нее горело лицо. «Да как вы смеете!» – думала она, проводя рукой по взлохмаченным волосам. Ей отчаянно хотелось его задушить.

– Достаточно, чтобы удовлетворить глупых лордов, которые посмеют смотреть на наши простыни.

– Люди все равно будут сплетничать, – произнесла она сквозь сжатые зубы. «Если вы пожмете плечами еще раз, я убью вас и выйду замуж за того, кто не будет так страшно меня раздражать».

Таристан ухмыльнулся и скинул с плеч дублет, оставшись лишь в нижней рубашке и брюках. Теперь, когда он избавился от оков роскоши, он стал больше похож на себя. Мужчина повел плечами, и белые вены заходили по его груди вместе с мышцами.

– Пусть сплетничают, Ваше Величество, – ответил он, поворачиваясь на каблуках. Он больше не сказал ни слова на прощание, полностью сосредоточившись на следующем Веретене.

Королева смотрела ему вслед, трепеща от ярости. «Я не хочу заниматься этим вот так», – эти слова снова и снова звучали в ее голове, словно загадка, которую она никак не могла решить.

Глава 21. Распахнувшиеся глаза

– Сораса —

Если бы Сораса могла выбирать способ побега, она бы точно не остановилась на лошадях. Плодородные поля, раскинувшиеся на берегах Большого Льва, сменялись невысокими холмами и полями, напоминавшими лоскутное одеяло. Среди них беглецы были как на ладони. Их скакуны являлись обычными ездовыми лошадьми – даже странная серая кобыла, которую каким-то невообразимым образом призвала джидийка, – и не могли скакать до границы бешеным галопом. «Этим клячам такое не светит», – думала Сораса, с отчаянием погоняя украденную лошадь. Она не шла ни в какое сравнение с песчаными кобылами, выведенными на ее родине, которые напоминали ветер, обретший плоть.