Разрушитель миров

Услышав эти слова, ведьма неожиданно обернулась к ним лицом. Она успела вплести в волосы листья плюща и теперь улыбалась им зубастой улыбкой. Ее кобыла переступала с ноги на ногу, привязанная рядом с остальными лошадьми.

– Не ожидайте новых посланий, – беззаботно проговорила Вальтик и уселась в грязь, вытягивая босые ноги перед собой. Ее ступни были черны, как небо над их головами. – Нити сплелись, для продолжения нет оснований.

Дом нахмурился и вскочил на ноги.

– Посланий? – изумленно переспросил он.

– Не хотите ничего пояснить? – поинтересовалась Корэйн, переводя взгляд с одного на другую.

– Это видэрийская магия, которой обладают лишь некоторые мои сородичи. – Дом обошел ведьму, чтобы оказаться к ней лицом. Джидийка не подняла на него взгляда, увлекшись каким-то плетением; Сораса не могла рассмотреть, что именно она держала в руках. – Видэры, обладающие великой силой, умеют создавать образы, видения и фигуры и отправлять их другим. Обычно для того, чтобы передать какое-то послание.

Вальтик тихонечко щелкнула языком и засунула свое плетение в рукав. Она сидела спиной к разгоравшемуся огню.

– Магия эта лишь вашей не была никогда, – проговорила она и заглянула в мешочек, висевший у нее на талии. В нем застучали кости. – Поймай мне кролика, мальчик. Костяшки закончились, вот так беда.

Сорасу подмывало сказать, какой это абсурд – называть так бессмертного, которому стукнуло пятьсот лет. «А что, если это не абсурд? Что, если для нее он еще просто мальчик? Треклятая Веретенная ведьма». Убийца снова бросила на Вальтик напряженный взгляд, пытаясь разглядеть ее в темноте. Старушка была сгорбленной и скривленной, словно корни дерева, но ее глаза сияли неестественной голубизной, будто сердце разряда молнии.

– Это вы отправили их, – проговорила Корэйн ровным голосом, в котором звенела та же сталь, что отражалась на ее лице. Пальцы Сорасы крепче обвили рукоять кинжала, лежавшего в ножнах. – Тех призраков на холме.

«Я же чувствовала, как от них разит паленой плотью. Я слышала, как шипит воздух в каждой искореженной груди. Я ощущала жар негасимого пламени, исходивший от них. Они были подобны дыму – реальны и нереальны одновременно, и я видела их своими собственными глазами». Сораса сжала челюсть, всматриваясь в лицо Вальтик в поисках ответа. Старая женщина не шевелилась.

– Их отправили вы, – повторила Корэйн, скрипя зубами. По поляне пронесся холодный ветер – предвестник грядущей зимы. – Мои сны – это тоже дело ваших рук? Те кошмары, которые мучают меня все лето?

– Тревожить твой сон было незачем мне, – прокаркала джидийка. – Это красная тьма, что лежит в глубине.

Воспоминания о кошмарах царапали горло Корэйн, словно когти, заставляя путать солнечный свет с тенью. Она тяжело сглотнула и еще раз окинула старушку внимательным взглядом, но не увидела в ней лжи.

В следующее мгновение оруженосец вздрогнул, словно испуганная лошадь: видимо, на него тоже снизошло озарение. Он подошел к ведьме с ошарашенным видом.

– Я ни разу не слышал тот голос с тех пор, как встретил вас.

– Голос?.. Какой голос? – запинаясь от удивления, спросил Дом.

Трелланд не обратил на него внимания.

– Все эти перешептывания, сливавшиеся в один голос – тот, что подобен зиме. Он очень похож на ваш. – У оруженосца перехватило дыхание. – Все эти недели вы разговаривали со мной и говорили, что мне делать. Спрятать меч, оставить маму…

– Как это возможно? – раздраженно выпалил Дом. – Перешептывания? Послание? Но это ведь было войско Таристана, а если точнее, армия Пепельных земель…

Вальтик молчала, с видимым удовольствием следя за их замешательством. В это время Сораса наблюдала за ней. Она стояла, скрестив руки на груди, на отдалении от джидийской ведьмы, далеко за пределами тусклого пятна света, исходившего от костра.

– Мне кажется, что «как» – не самый интересный вопрос. Нам стоит спросить, зачем она этот делала, – проговорила Сораса. – Зачем нашептывать что-то Эндри Трелланду? Зачем отправлять за нами тени мертвецов?

К ее удивлению, Вальтик резко вскинула голову и изогнула губы в безумной, жуткой улыбке. За спиной ведьмы горел костер, освещая ее сгорбленную фигуру, но оставляя лицо в полутени. Игра света создавала странную иллюзию. Сорасе вдруг показалось, что зубы джидийки удлиняются, а зрачки, окруженные странной голубизной, становятся по-кошачьи узкими. В косах, переплетенных плющом, заблестел гладкий металл. Убийца сжала челюсть, заставляя себя отделить реальность от видения, которое насылала на нее ведьма.

– Осара, тебе ли не знать зачем, – произнесла Вальтик и, моргнув, пошевелилась. Тени отступили, и Сораса снова увидела перед собой обычную старушку. – Чтоб помочь тебе найти путь. Чтобы помочь им всем. Открыть твои глаза после того, как ты стала никем.

Мышцы Сорасы напряглись, словно скрученная веревка.

– Прекрати так меня называть, ведьма.

– Я зову всех лишь теми, кто они есть, и делаю это всегда, – ответила Вальтик, изогнув губы в полумесяце улыбки, и принялась покачивать ногами, словно ребенок, играющий у камина.