Разрушитель миров

Порты Айбала и Рашира предстали перед ее внутренним взором, окутанные знойным маревом и укрытые тенью пальмовых деревьев. Если в доках Галланда одновременно могли стоять всего двадцать военных кораблей, то гавани этих городов запросто вместили бы и сотню. Сейчас улицы Алмасада золотились в ее воспоминаниях ярче, чем когда-либо прежде. Однако Сораса заставила себя сделать вдох и тут же ощутила кисловатую вонь несвежего пива, которым пропахла северная столица. На нее как будто вылили ведро ледяной воды.

– Такова природа галлийцев: они хорошо умеют воровать идеи, но плохо справляются с их воплощением, – добавила она, не выпуская из руки плечо Корэйн. – Если ты собираешься любоваться каждым булыжником и сточной канавой, я заставлю Дома нести тебя на руках.

Перед ними предстал темный город, усеянный мерцающими огнями, которые напоминали шарики красной и золотой краски. Они отражались в воде кровавыми каплями, начинавшими плясать, когда по каналам проплывали лодки и паромы. Сораса вспоминала дорогу, на ходу подстраивая стрелки внутреннего компаса. Корэйн шагала рядом, изо всех сил стараясь одновременно смотреть по сторонам и идти вперед.

– Конрада, – сказала Сораса, указывая на башню, прежде чем Корэйн успела спросить ее название. Она возвышалась в самом центре Аскала и на фоне звезд казалась абсолютно черной, в то время как ее окна светились, словно глубоко в ее основании горел огонь. – Храм, посвященный всем двадцати богам Варда, построенный Конрадом Великим.

Дом, следовавший за Сорасой, сделал попытку улыбнуться. Это выражение казалось на его лице чуждым и непривычным.

– Для человека, который ненавидит путешествовать в компании, вы оказались на удивление талантливым экскурсоводом.

Стоило Сорасе услышать его спокойный высокомерный голос, как у нее начинала раскалываться голова.

– Внутри башня полая, а ее высота от пола до купола составляет две сотни футов, – продолжила она, прожигая Дома презрительным взглядом. – Знаешь ли ты, что останется от черепа человека, который упадет с такой высоты?

Древний снова принял кислый вид.

– Это угроза, Сарн?

– Просто делюсь счастливыми воспоминаниями, – отозвалась Сораса. – С этим городом у меня их связано немало.

Корэйн закатила глаза так сильно, что те едва не вылетели из глазниц.

Сораса старалась избегать главных дорог и вела их узкими переулками. Проспекты пронизывали город, словно вены – человеческое тело, связывая мосты между собой. Двигаться по ним было бы проще, но так их компания привлекла бы больше внимания. Пусть сейчас и стояла ночь, у рыночных прилавков толпились покупатели, а в палатках трюкачей стояли зрители. Люди подходили к фонтанам, чтобы постирать одежду или наполнить ведра водой. Скрипели телеги; жрецы шествовали друг за другом; собаки вынюхивали объедки, пока коты голосили во все горло. Городские стражи устало патрулировали улицы, натянув на головы шлемы и держа в руках факелы. На каждом углу смеялись и плакали дети.

В то время как Корэйн засматривалась по сторонам, Дом бросал на город брезгливые взгляды. В этом вопросе Сораса не могла с ним не согласиться. «Аскал – омерзительная дыра», – подумала она, переступая через черную лужу. Этот город, объединивший в своих стенах мосты, вонючие каналы и сотни тысяч жителей, служил примером того, как не нужно проектировать большие поселения. Ни на юге, ни на западе не было места, в котором творилась хотя бы сотая часть неразберихи, которая в Аскале казалась привычным делом.

«Но таким, как я, неразбериха всегда на руку, – думала Сораса. – Хоть в толпе, хоть на улице, хоть в глубинной части города».

Они вышли на широкий проспект, чтобы пересечь мост Верующих, по всей длине которого высились огромные железные факелы, напоминавшие копья. Днем по нему двигалась нескончаемая вереница паломников, стремившихся найти Конраду и получить благословение богов. Сейчас он был почти пуст, если не считать нескольких жрецов, которые что-то бормотали себе под нос или читали проповеди нищим.

Спустившись с моста на широкую круглую площадь, Сораса с трудом подавила желание убежать. Она вдруг ощутила себя беззащитной, словно из ястреба превратилась в застывшую посреди поля мышь. Над их головами маячила башня собора, который, казалось, следил за ними с гордым безразличием.

Пусть Сораса и презирала Аскал, она не могла не признать, что этот город производил впечатление во всех смыслах этого слова – неизвестно только к лучшему или худшему. Короли севера привыкли к роскоши и мнили себя императорами, чьей благословенной и непосильной долей было править всеми уголками мира до единого.

Новый дворец не был исключением. Он казался исполином, сгорбившимся позади храма.

Корэйн охнула, но не от благоговейного трепета, а от страха.

– У меня было представление о том, как должен выглядеть дворец, – пробормотала она, шагая вперед.