Разрывной прилив (ЛП)

  Лиз решила прервать разговор. «Мы пытаемся узнать больше о деятельности Хана здесь, в Великобритании, и о том, как его могли завербовать. Как вы знаете, мы думаем, что он отправился в Пакистан на обучение. Его родители эмигрировали оттуда еще до его рождения. Он поехал якобы к родственникам, но мы думаем, что он был в каком-то тренировочном лагере».

  Мартин понимающе кивнул. «У нас схожие проблемы. Мы находим, что вербовка происходит во Франции, обычно в одной из новых радикальных мечетей, но обучение террористической тактике происходит в другом месте. Например, у нас есть много французских алжирцев во втором и третьем поколении, которые разочаровались в Западе. Они возвращаются в Алжир под прикрытием семейного визита, но возвращаются, зная, как взорвать поезд». Он устало выдохнул. «Нет простого ответа на эту проблему».

  Лиз сказала: «Недавно мы узнали одну вещь от его семьи: мы думаем, что он ездил в Афины где-то между своим пребыванием в Пакистане и Сомали».

  'Афины?' Мартин на мгновение переварил это.

  — Звонить в колокольчики? — спросил Фейн.

  — Боюсь, что нет. Те связи, которые мы недавно обнаружили с нашими сторонниками Аль-Каиды, связаны с Йеменом и Северной Африкой. Вот почему я был заинтригован, когда услышал, что Хана подобрали у берегов Сомали. Тем не менее, когда я увижу его, будет полезно знать, что он был в Греции, тем более, что Хан не знает, что мы знаем, что он был там.

  — Это лучшая позиция, тебе не кажется? — спросил Фейн. Он пристально посмотрел на Мартина и произнес с легким намеком на насмешку. — Я имею в виду, когда ты что-то знаешь, а другой парень не знает, что ты знаешь. Затем он посмотрел на Лиз. Ей было совершенно ясно, что он больше не говорил об Амир-хане.

  В тот вечер Лиз и Мартин встретились в Gaylord's, винном баре на полпути между Викторией и рекой, недалеко от Воксхолл-Бридж-роуд. Он медленно заполнялся профессионалами, которые работали в этом районе, выпивая перед длинными выходными.

  Мартин был в хорошем настроении. Он покинул Атенеум с Фейном, и они вместе поехали на такси до Воксхолл-Кросс. Все еще злясь на выходки Фейна, Лиз отклонила их предложение подвезти и вернулась в Темз-Хаус самостоятельно. Она нашла беззаботное равнодушие Фейна к смерти агента под прикрытием и отсутствие какого-либо чувства личной ответственности за случившееся весьма поразительными. Как правило, она мало сочувствовала Бруно Маккею, которого находила самодовольным и покровительственным, но не могла не пожалеть его, когда видела, как его босс незаметно перекладывает вину за смерть агента на его плечи.

  — Знаешь, — сказал Мартин, потягивая шабли, — Джеффри Фейн сегодня показался мне довольно странным.

  'О, да?' спросила Лиз немного осторожно. Казалось, сейчас неподходящий момент, чтобы сказать Мартину, что Фейн знает об их отношениях.

  Мартин пожал плечами. «Как француз, каждый знает, что всегда есть англичане, которые думают, что мы шуты, и что есть другие, которые просто не любят нас. Но многие англичане, кажется, любят французов, даже восхищаются нашей культурой. Я всегда думал, что Фейн был одним из них.

  — И больше не делаешь?

  Мартин в недоумении поднял руки. «Сегодня днем я нашел его другим. Казалось, он стал соревноваться, спарринговать со мной, если хотите». Он слегка улыбнулся. — Но мне кажется, я знаю причину.

  'Что вы думаете, что это?'

  «Присутствие мадемуазель Карлейль! Я полагаю, он весьма увлечен вами и не очень рад тому, что вас связывают с такими, как я — иностранцем. Какими бы хорошими ни были отношения между нашими бюро, он все же видит во мне конкурента».

  Итак, Мартин понял, что Фейн знал о них, подумала Лиз, пораженная тем, что он сам догадался об этом. Прежде чем она успела что-то сказать, он продолжил: «Я не принимаю это на свой счет. Я чувствую, он чувствовал бы то же самое по отношению к любому мужчине, с которым ты была.

  Он с благодарностью сделал глоток вина, а затем весело сказал: — В любом случае, это не имеет никакого значения. Джеффри Фейн остается грозным во многих отношениях, и он будет продолжать пользоваться моим уважением. Но скоро я столкнусь с кем-то, кто покажется мне гораздо более устрашающим».

  'Ты будешь?' — спросила Лиз. Была ли у Мартина еще одна встреча, о которой он ей не сказал?

  Он посмотрел на нее с лукавой улыбкой. «Погода завтра должна быть очень хорошей. Я ожидаю, что встречусь с твоей матерью.

  Глава 24

  Здоровяк, Блейки. Слова Фейна были в глубине сознания Лиз, когда она сидела в кабинете директора UCSO. У Дэвида Блейки была характерная уравновешенность офицера МИ-6, но он казался гораздо более расслабленным, чем та версия, с которой обычно работала Лиз. Правда, костюм Блэйки был прекрасно скроен, но она с облегчением отметила, что в нем не было ни одной из ярких дополнительных вещей, которые любили изображать Джеффри Фейн и Бруно Маккей, — ни шелкового платка с узором пейсли, выглядывающего из верхнего кармана, ни явных манжет рубашки с золотыми запонками, без полкового галстука.