Разум в тумане войны. Наука и технологии на полях сражений

Пока Monitor строился зимой 1861/62 года, до руководства северян дошли слухи, что конфедераты модернизируют старый фрегат Merrimatic, обшивая его стальными листами. Этот корабль был захвачен южанами на военно-морской верфи в Норфолке, штат Вирджиния, весной 1861 года. Отступающие северяне сожгли и затопили его, но конфедераты спасли и перестроили корабль с использованием материалов, оставшихся на верфи, и дали ему новое название – Virginia. Руководство в Вашингтоне опасалось, что этот новый бронированный корабль станет угрозой деревянному флоту янки, запертому в порту Ньюпорт-Ньюс. В случае удачи южане могли на паровом двигателе подняться по Потомаку и атаковать Вашингтон.

Virginia действительно пришла в Хэмптон-Роудс 8 марта 1862 года на день раньше Monitor. Флот юнионистов был захвачен врасплох. Дневная битва, казалось, подтвердила, что броненосцы вполне способны уничтожить деревянные боевые корабли. Virginia протаранила и потопила Cumberland вместе со 121 членом его команды, а также подожгла Congress, который взорвался. Бронированная Virginia атаковала безнаказанно и ушла почти без повреждений. С наступлением темноты третий фрегат юнионистов в Хэмптон-Роудс сел на мель и оказался беззащитным перед атакой броненосца.

Позднее в тот же день в Хэмптон-Роудс прибыл Monitor. Этот залив был стратегически важен для войны. Он также идеально подходил для открытого сражения. Все происходившее было как на ладони у зрителей с обеих сторон, занявших места в амфитеатре естественного происхождения. Отчасти огромное влияние этой битвы на американскую публику объяснялось тем, что масса зрителей и участников очень живо ее описывали.

Бой, состоявшийся утром 9 марта, длился около четырех часов. Корабли очень близко подошли друг к другу, пули и ядра отскакивали от бронированной поверхности обоих кораблей. Monitor получил 22 попадания, но пострадал незначительно. Virginia также была подбита – ядра снесли большинство ее выступающих частей. В середине дня корабли разошлись. Убитых не было. Обе стороны заявили о победе. Два броненосца никогда больше не встречались.

Килер в письме жене задавался вопросом, можно ли считать, что героизм команды Monitor заключался не в участии в битве (поскольку люди были защищены), а в готовности жить в таких чуждых человеку условиях. «На мой взгляд, нас превозносят за этот бой больше, чем мы того заслуживаем, – любой мог бы сражаться за непроницаемой броней». Разумеется, команда и корабль получили статус героев, причем корабль стал слишком ценным, чтобы жертвовать им в следующих сражениях. Постепенно команда поняла, что ее ограждают от участия в боях и просто выставляют напоказ, чтобы подбодрить общественность и похвастаться техническим уровнем юнионистов. Корабль был гораздо ценнее как символ, чем как технология войны. В описании влияния корабля на понятия героизма и мужества Килер сравнил корабль с дорогим фарфором: «Правительство относится к Monitor почти так же, как чересчур прилежная домохозяйка к старинному китайскому сервизу – слишком ценному, чтобы им пользоваться, слишком полезному, чтобы хранить его как реликвию, – которая хочет показать всем, какой ценностью она владеет». Простояв практически без дела все лето, корабль затонул у мыса Гаттерас в канун нового, 1862 года. Погибли 16 членов команды. Остальные 47, включая Килера, были спасены.

По заключению Минделла, появление броненосцев стало сигналом изменения для ВМС и для всей страны. Кроме того, эти корабли служили образом индустриализации в более общем смысле. Они были частью рационального плана управления ресурсами, эффективного ведения морской войны и поддержания энтузиазма общества в отношении войны. Они вдохновляли и власти, и публику, но тех, кто должен был сражаться на них, заставляли испытывать сомнения, связанные с безопасностью, неуверенность в себе, восхищение и скепсис.

Корабль королевских ВМС Dreadnought, также ставший символом, имел совершенно иную судьбу. Первый такой корабль, вооруженный только крупнокалиберной артиллерией, получил свое имя 2 февраля 1906 года в Портсмутской гавани, Великобритания. Впоследствии этот момент стал своего рода водоразделом между эрами до Dreadnought и после него. Все дело было в новой паротурбинной установке. Dreadnought проектировался как образец эффективности и мощи. Дальность стрельбы у него достигала почти 10 км, он имел многочисленные водонепроницаемые отсеки, его котлы работали на жидком топливе, а не на угле. Корабль был защищен броней толщиной 33 см и мог двигаться со скоростью 21 узел, быстрее любого линкора того времени. Это действительно было впечатляющее творение, и его появление вызвало лихорадочную гонку вооружений во всех ведущих военно-морских силах[87].