Разум в тумане войны. Наука и технологии на полях сражений

Короче говоря, подобные методы можно превратить в оружие. Психологическая война ведется по большей части посредством слов и аргументов, образов и пропаганды. Листовки с призывами сдаться, распространяемые среди вражеских солдат, были одной из первых (и эффективных) форм психологической борьбы в годы Первой мировой войны. За ними последовали другие программы промышленно развитых стран с участием социологов. Если, как сказал Клаузевиц, война – это продолжение политики иными средствами, то пропаганда – это другой способ ведения войны.

Психология, социология, политология и антропология – это гуманитарные науки, имеющие низкий статус и неспособные устанавливать надежные, подобные физическим законам принципы для природы или общества. Применение психологии и других гуманитарных наук в военных целях интересно ученым, поскольку практика имеет особый вес в некоторых областях. Физики выиграли от своего успеха в создании бомб. Почему бы социологам не последовать их примеру? Многие ведущие социологи XX века участвовали в тех или иных программах психологической войны, и Министерство обороны США финансировало исследования, которые могли использоваться для формирования мнений, лояльности и взглядов как друзей, так и врагов. В Соединенных Штатах ЦРУ стало важным источником финансирования исследований в области коммуникаций и психологии[272].

Многие из этих исследований были задуманы в полутьме милитаризованного знания. Я имею в виду, что во многих социологических проектах знания, приобретаемые в секретных целях, могли раскрываться и публиковаться, скрывалась только их связь с оборонными проектами. Проделанная научная работа была одновременно открытой и секретной. Как показывает Джой Роде в своем труде о социологических программах Пентагона, эксперты часто представляли открытые и закрытые отчеты, и эти виды отчетности необязательно противоречили друг другу, просто они были разными[273]. Кристофер Симпсон убедительно демонстрирует в «Науке принуждения» смешанные и переплетающиеся аспекты коммуникаций и политологических исследований. Ученые из этих областей рутинно скрывают оборонные корни своих теорий. Идеи, взращенные на деньги ЦРУ или министерства обороны, публикуются в секретных отчетах, а затем перерабатываются в нейтральные, академические социологические исследования без указания их происхождения и задач. Часто ученые просто переформулируют или переименовывают проекты для публичного употребления так, чтобы их связь с военными исчезла. Отчасти вследствие этой профессиональной тенденции ученые, чьи теории вызывали вопрос уместности или нравственности связи с интересами обороны, выдавливались из научного пространства[274].

Это характерное для холодной войны свойство открытых научных данных – публично известных, но с туманными, скрываемыми или словно бы исчезнувшими корнями, – присутствовало и во многих других научных сферах. В определенной мере именно поэтому влияние интересов обороны на производство знания в целом очень слабо описано и осмыслено. Оно должно быть невидимым, поскольку ученым иногда кажется, что работа на оборону не согласуется с поиском чистого знания[275].

Социальные науки, пожалуй, более подвержены такой двойственности.

Бернейс обладал неоспоримым авторитетом в сфере пропаганды на начальном этапе ее становления. Он славился своей способностью привлекать местных общественных деятелей к решению своих задач – будь то реклама сигарет Lucky Strike или мыла Ivory Soap. Работая на American Tobacco Company, он сумел убедить врачей опубликовать данные о безопасности табакокурения. Одна из самых известных кампаний Бернейса была призвана подтолкнуть женщин к курению, которое в то время не считалось для них приличным. Она стала частью его работы на табачную индустрию в 1928 году. Стремясь расширить рынок сигарет, он отказался от прямого призыва и сосредоточился на теме «свободы». Сигареты Lucky Strike, по его словам, были символом женской свободы. По замечанию Тая, вплоть до Первой мировой войны «фирмы изменяли свою продуктовую линейку или рекламное послание в зависимости от меняющихся вкусов потребителей. Бернейс считал, что при правильном подходе можно изменить самих потребителей». Бернейс выяснил у психологов, чего боятся и хотят женщины, и привлек «лидеров мнений», таких как медики и медийные звезды, к расписыванию достоинств курения. Он убеждал отели включать сигареты в обеденные меню и говорил, что курение может избавить женщин от «переедания»[276].

Подобный окольный и несфокусированный подход к рекламе имел свои недостатки. Он вполне мог убедить женщин начать курить, но гарантии, что они станут курить именно Lucky Strike, не давал. Собственное исследование Бернейса показало, что женщинам не нравятся красно-зеленые пачки этих сигарет. Когда президент компании отказался изменить цвет и дизайн, Бернейс развернул кампанию по продвижению зеленого цвета. Объединив усилия искусствоведов, дизайнеров одежды и светских львиц, она достигла кульминации в роскошной и широко освещаемой акции «Зеленый шар».