Разведчик Петра Великого

Луи с отъездом Николая из Версаля в Стамбул решал сразу несколько проблем. На балу он лишний раз убедился, что пребывание Николая во дворце вредно влияет на Марфу. К тому же у принца появился новый союзник в лице маркизы Ментенон, а это было крайне нежелательно. Маркиза имела слишком большое влияние в государственных делах, чтобы оставлять всё как есть. Так что удаление из дворца Николая, несмотря на его способности, это единственная возможность погасить назревающие конфликты и нежелательное усиление фаворитки короля. Наконец, отправка принца послом в Высокую Порту позволяет не только испытать верность нового слуги, но при успешном раскладе влепить царю Петру приличную пощёчину за то, что тот нагло вмешался в выборы короля в Польше. Причём пощёчину московский царь получит от руки того же самого человека, который помог ему устроить переворот. Одновременно, назначив своим послом в Порте мага-астролога, Луи лишний раз демонстрирует султану могущество и хорошую осведомлённость короля Франции. Ну а оставшиеся в заложниках в Версале жена и сын Николая станут надёжной гарантией того, что астролог станет выполнять в Высокой Порте все поручения короля надлежащим образом и никуда не сбежит.

Утром следующего дня Николая и его друзей уже ждала карета и вооружённая охрана, чтобы доставить их на корабль, отплывающий из средиземноморского порта в Стамбул. Николай был рад, что в конце концов ему удалось достигнуть того, ради чего они прибыли в Париж. Единственное, о чём он жалел, это то, что он так и не успел объясниться с Марфой. Но самое главное – ему всё-таки удалось увидеть жену и сына. Уже садясь в карету, они обнаружили неожиданный и весьма приятный сюрприз – целый ящик шампанского от их друга Пьера с благодарственной запиской. Бенедиктинец сдержал своё слово.

Глава 6 Астролог Великого султана

Пройдя долгий путь от Тулузы через Средиземное море, а затем по Эгейскому морю и благополучно одолев пролив Дарданеллы, французский военный галеон наконец-то вошёл в Мраморное море. Долгих два месяца морского похода до Стамбула подходили к концу. Но Николаю и его друзьям ещё повезло. Многие корабли французского короля добирались до Стамбула и по три, и по четыре месяца. Погода, вопреки обычной весенней капризности, сегодня стояла просто великолепная. Можно было сказать, что наступало южное лето. Паруса полны свежего попутного ветра. Яркое солнце всё больше и больше пригревало и постепенно утверждалось в своих правах. Ещё немного, и вновь наступит невыносимая жара с песчаными бурями и горячими ветрами, несущими отзвуки засухи с берегов Африки. Не будь поблизости Мраморного моря, не росли бы на холмах Стамбула ни виноградники, ни инжир. Капитан галеона по случаю окончания похода оделся в парадную форму: тёмно-синий камзол с отделкой золотом, белоснежное жабо навыпуск, шляпа-треуголка. Твёрдая рука в тонкой перчатке из белой кожи уверенно лежала на рукояти шпаги. Капитан стоял на мостике рядом с рулевым, при этом гордо выпятив грудь, словно адмирал, принимающий парад целого флота. На его смуглом, изъеденном солёными морскими ветрами лице появились явные признаки удовлетворения. Отданные на его попечение дипломаты короля скоро покинут борт корабля, а значит, свою миссию он выполнил и тем самым освободился от обязательств присматривать за этими странными пассажирами.

Николай с товарищами тоже находился на мостике, совсем недалеко от капитана. Перед ними открывался величественный вид огромного южного города. Дома и домики жителей Стамбула, словно ягоды на виноградной лозе, наползали друг на друга и плотной гурьбой нависали по берегам Босфора. Над ними возвышались купола храмов и высокие шпили мечетей, с которых звонкие голоса муэдзинов призывали мусульман на молебен. Всё это великолепие будто бы наплывало на них. Немного пройдя вдоль берега, галеон обогнул возвышавшийся над невысокими домиками горожан султанский дворец Топ-Капы и вошёл в бухту Золотого Рога. Пушки Стамбула молчали. Надменные османе даже наделённых королевскими полномочиями иноземных послов и то не особо жаловали положенными по протоколу торжественными выстрелами, а уж каких-то прибывающих помощников посла и вовсе не замечали.