Развращённые

— Это ничего не изменит, Доган, — прошептала Марлен ему в губы, обвивая его шею руками. — Ничегошеньки.

Мужчина перехватил инициативу: положил руки ей на талию, и притянул к себе.

— Это всё изменит, лисица.

Он подхватил её под ягодицы, и понес в гостиную. Медленно положил на диван, и начал снимать с неё одежду. Голодный, нетерпеливый, не сдерживающийся — Марлен могло бы быть страшно, если бы не охватившее её возбуждение. Быть настолько желанной — чем не афродизиак?

Он ничего не говорил. Склонился, поцеловал Марлен в губы, пока руки жадно поглаживали живот. Он ничего не говорил, за него говорило тело, руки, но прежде всего — взгляд.

— Нет-нет, — запротестовала Марлен.

— Лисица, если ты попросишь остановиться — я сойду с ума! — бормотал Доган, целуя её живот. — Это меня добьет.

Он был будто в каком-то бреду. Казалось, отвлекись он от тела Марлен хоть на мгновение — и он умрет.

— Не остановиться, а перестать всё контролировать, — пояснила Марлен. — Я тоже хочу.

Она отняла его руки от своего живота и, ловко передвинувшись, оказалась верхом на Догане. Поерзала немного — ящерр выдохнул через зубы, его возбуждение выпирало из-под штанов.

— Марлен… да что же ты делаешь?

Секс-любовь

Она расстегнула ему рубашку, и провела рукой по горячему телу. Мысленно убеждая себя, что это просто секс, что это просто физическое желание, начала снимать с него брюки.

Раздела мужчину догола, села на него сверху, и принялась расстегивать рубашку на себе. Распахнула и, положив его руки себе на грудь, сказала:

— Твоя очередь меня раздевать.

— Марлен… сладкая…

Дважды повторять не понадобилось. Марлен еще никогда так быстро не избавляли от одежды. И вот уже два голых тела сплетаются воедино на диване в полумраке гостиной.

— Марлен, сладкая Марлен. Сейчас-сейчас…

Она почувствовала, как он медленно, осторожно входит в её тело, и не смогла сдержать вздох.

Ящерр оказался чувствителен к её вздохам — он замер. Марлен подмахнула тазом — не останавливайся, ящерр, даже не думай.

— Марлен, лисичка моя, — шептал ящерр, целуя ей шею и медленно входя на всю длину. — Храбрая маленькая Марлен.

Он неспешно наращивал скорость, пока его рука нежно поглаживала её затылок. Марлен оказалась полностью обездвижена, и ей впервые это нравилось. Нравилась ЕГО сила, помноженная на осторожность. Нравилась его нежность, помноженная на физическую силу. Его прикосновения током проносились по всему её телу, горячили кровь, ударяли в голову не хуже спирта.

Рагарра шептал ей что-то на ухо: лисица не слышала, оглушенная новыми необычными чувствами. Она едва сдерживалась, чтобы не закричать его имя. Хотелось, как же хотелось!

Он резко усадил лисицу на себя. Положил руки ей на талию, приятно сжал.

— Сверху хотела быть, — выдохнул, подмахнув бедрами и входя в неё ещё глубже. — Будь сверху, если хочется…

Марлен хотела быть сверху, и она там наконец-то была. Глядя на ящерра, ему в глаза, она поддалась нужному ей ритму и, вплескиваясь собственным телом в тело ящерра, теперь смотрела ему в глаза. Только в глаза, ей казалось, там она найдет что-то очень важное, без чего не прожить.

Толчки нарастали, становились более интенсивными. И мужчина, и женщина были близки к оргазму, и оба знали, что это будет ярко. Очень ярко!

Ящерр резко перевернул свою Марлен, и придавал своим весом. Его рука пробралась к её клитору, начала ласкать податливую женскую плоть. У лисицы от удовольствия закатывались глаза. У него — тоже.

— Доган… не могу больше.

Оргазм накрыл горячей нетерпеливой волной. Доган, увидев это, позволил и себе дойти до грани.

— Марлен, — шептал он, вбиваясь так глубоко, что сладкая боль перемешивалось с не менее сладким удовольствием. — Марлен…

Он упал на её тело, придавив своим весом. Оргазм взорвался в нем не менее феерично, и теперь Доган медленно, не выходя из Марлен, восстанавливал дыхание.

Лисица, повинуясь импульсу, обхватила его бедра ногами. Это оказалось так приятно, что даже стало страшно. Когда это она так привыкла к Догану и его телу?

Тяжело дыша, Марлен сказала:

— Это ничего не меняет.

Ящерр в ответ рассмеялся. Оба знали, что ЭТО изменило всё. Они не сексом занимались, а — впервые! — любовью.

— Как пожелаешь, лисица, — засмеялся он, поглаживая её за плечи. — Как пожелаешь.

Соприкосновение: мужчина и женщина

Когда хотел — ящерр умел нравиться. Когда хотела — Марлен умела становиться доброй податливой лисичкой.

Бывшая гонщица позволила себе затолкать мысли о «правильном» и «неправильном» подальше, и отдалась воле случая. Сделав это, она с удивлением осознала, что жизнь стала намного проще.

Тем временем стабильное бытие Мыслите оказалось на грани перемен. Заправки в форме цветов никуда не делись, и Поддон, мерзкая грязная нижняя часть города, тоже никуда не исчезла. Но всем в городе пришлось быстро привыкнуть к мысли, что у Догана появилась женщина, падкая на власть.

Почему жители города так решили? Потому что Марлен так себя вела. А Доган, по уши влюбленный в свою лицу, потакал всем её желаниям.