Ребекка с фермы Солнечный Ручей

Она заново пережила в памяти все выступления  учеников,  особенно  свой  диалог с Эммой-Джейн. Удачная идея сделать закрытую  зелеными  ветками  печь  мшистым берегом, где сидела сельская девочка, пасущая свои стада,  позволила  Эмме-Джейн обрести чувство такой свободы, что она декламировала как  никогда  прежде. А какой щедростью с ее стороны было одолжить свое гранатовое  кольцо  городской девочке, ярко представив, как сверкнет оно, когда та сложит зонтик  и приблизится к пораженной всем этим великолепием пастушке!

Возвращаясь домой, Ребекка думала, что тетя  Миранда,  вероятно,  будет  довольна таким успехом племянницы, приглашенной в кирпичный  дом  с  далекой  фермы, но теперь стало ясно, что нет никакой надежды угодить ей ни таким, ни  любым иным способом. Итак, решено, завтра она едет  в  Мейплвуд  в  почтовом  дилижансе мистера Кобба, а потом уж как-нибудь  доберется  домой  от  кузины  Энн. Но тетки могут не позволить ей уехать.  Очень  хорошо,  она  потихоньку  ускользнет прямо сейчас; быть может, удастся провести ночь у Коббов и уехать  утром еще до завтрака.

К сожалению, Ребекка никогда долго не раздумывала,  прежде  чем  начать  действовать. Она надела свои самые старые платье, шляпу и жакет,  увязала  в  узелок ночную рубашку, расческу и зубную щетку и осторожно выбросила его  из  окна. Ее комната была угловой, а окно располагалось на  не  слишком  опасной  высоте от земли, хотя даже если бы было иначе, это не смогло  бы  остановить  ее в тот момент. Кто-то - вероятно, рабочие, влезавшие на крышу дома,  чтобы  чистить водосточные желоба, -  оставил  прибитую  к  стене  планку,  которая  располагалась как раз на полпути от окна до крыши заднего  крыльца.  Ребекка  слышала жужжание швейной машины в столовой и звук отбиваемого мяса  в  кухне  и, зная таким образом о местонахождении обеих теток, выкарабкалась из  окна,  ухватилась за громоотвод, соскользнула на  пришедшуюся  так  кстати  планку,  спрыгнула на крышу крыльца,  воспользовалась  решеткой,  по  которой  вилась  жимолость, вместо лестницы - и уже летела по  дороге  в  грозу,  прежде  чем  успела обдумать подробности своих дальнейших действий.

Мистер Джеримайя Кобб сидел в одиночестве за столом у кухонного окна  и  ужинал. "Мать", как он по привычке называл свою жену, ухаживала  за  больной  соседкой. Миссис Кобб приходилась  матерью  только  маленькому  надгробию  в  церковном дворе, где покоилась "Сара-Энн,  любимая  дочь  Джеримайи  и  Сары  Кобб, скончавшаяся в возрасте семнадцати месяцев", но название  "мать"  было  все же лучше, чем совсем ничего, и, по крайней  мере,  служило  миссис  Кобб  напоминанием о вершине ее женского счастья.

Дождь лил не переставая, небеса были  темны,  хотя  едва  пробило  пять  часов. Оторвавшись на мгновение от чаепития и подняв глаза, старик увидел  в  открытую дверь  вызывающую  сострадание  фигуру.  Лицо  Ребекки  было  таким  распухшим от слез, выражало такое горе, что в первое мгновение  мистер  Кобб  не узнал ее. Но затем, услышав ее голос: "К вам  можно,  мистер  Кобб?",  он  воскликнул:

- Ну и ну! Да это же моя пассажирка! Заходи,  заходи  к  старому  дяде  Джерри. Пережди у меня грозу. Ты же  вымокла  до  нитки.  Садись  поближе  к  печке. Я развел огонь, хоть и  было  жарко:  думал,  что  захочу  что-нибудь  горяченькое к ужину, а то как-то вроде грустно одному. Мать сидит сегодня  с  Сис Страут. Ну вот, давай повесим твою мокрую шляпу на гвоздь,  жакет  -  на  спинку стула, а сама повернись спиной к печке и высушись хорошенько.

Дядя Джерри никогда прежде не произносил так много слов подряд,  но  он  заметил покрасневшие глаза девочки и распухшие от слез щеки, и  его  большое  доброе сердце раскрылось навстречу ей в ее горе,  совершенно  независимо  от  причин, которые могли это горе вызвать.

Ребекка стояла неподвижно, пока дядя Джерри снова  усаживался  на  свое  место за столом, а затем, не в силах больше сдерживаться, воскликнула:

- О, мистер Кобб, я убежала из кирпичного дома и хочу назад, на ферму.  Вы позволите мне остаться у вас на ночь и возьмете меня с собой в Мейплвуд в  вашем дилижансе? У меня нет денег на дорогу, но я потом как-нибудь заработаю  и верну долг.

- Хм, думаю, из-за денег мы с тобой не поссоримся, - сказал старик.  -  Мы же давно собирались прокатиться вместе, правда не вверх по реке, а вниз.

- Теперь я уже никогда не увижу Милтаун! - воскликнула Ребекка.

- Сядь здесь, рядом со мной, и все мне  расскажи.  Вот  сюда,  на  эту  деревянную скамеечку. Сядь и выложи мне всю твою историю, -  упрашивал  дядя  Джерри.

Ребекка опустила отяжелевшую голову на домотканое колено мистера  Кобба  и поведала о своем горе. Но какими бы трагическими ни представлялись события  ее пылкой душе и неразвитому уму, она рассказала обо всем  правдиво,  ничего  не преувеличивая. 

Глава 10 Радужный мост

Во время повествования Ребекки дядя Джерри немало  кашлял  и  ерзал  на  стуле, но постарался не выражать чрезмерного сочувствия, а только бормотал:

- Бедняжка! Подумаем, чем ей помочь!