Ребекка с фермы Солнечный Ручей

Внутри дилижанса был лишь один пассажир - маленькая темноволосая  особа  в желтовато-коричневом ситцевом платье и нитяных перчатках. Она  была  такой  тоненькой и легкой, а ее сильно накрахмаленное платье таким  скользким,  что  бедняжка ездила туда и сюда на кожаных подушках, несмотря на то что изо всех  сил упиралась ногами в сиденье напротив и вытягивала руки в  стороны,  чтобы  сохранить хоть какое-то равновесие. Но каждый раз, когда колеса чуть  глубже  ныряли в колею или неожиданно подскакивали, наехав на камень,  она  невольно  взлетала в воздух и, снова упав на  сиденье,  поправляла  съехавшую  на  нос  забавную соломенную шляпку и поднимала с пола или просто получше  устраивала  рядом с собой  маленький  розовый  зонтик.  Этот  зонтик  был,  по-видимому,  главным предметом ее забот, если не считать бисерного кошелечка,  в  который  она заглядывала всякий раз,  когда  это  позволяло  состояние  дороги,  явно  находя большое удовлетворение в том, что ценное его содержимое не исчезло  и  даже  не  уменьшилось.  Мистер  Кобб  абсолютно  не  догадывался   о   столь  изнурительных обстоятельствах путешествия внутри дилижанса: дело  возницы  -  доставлять людей к месту назначения, и из этого совсем не  следует,  что  он  обязан обеспечивать им в пути удобства. Сказать по правде, мистер Кобб забыл  о самом существовании своей ничем не примечательной маленькой пассажирки.

Когда в  это  утро  он  собирался  выехать  с  почты  в  Мейплвуде,  из  остановившейся  неподалеку  брички  вышла  женщина  и,   подойдя   к   нему,  осведомилась,  действительно  ли  это  почтовый  дилижанс  из  Риверборо   и  действительно ли перед ней мистер Кобб. Получив  утвердительный  ответ,  она  кивком головы позвала девочку, которая, сидя в бричке, с нетерпением ожидала  этого сигнала и бросилась к матери бегом, словно  боясь  хоть  на  мгновение  опоздать. Можно было предположить, что ей лет десять  или  одиннадцать,  но,  каков бы ни был ее возраст, казалась она для него  слишком  маленькой.  Мать  помогла ей влезть в дилижанс, положила рядом с ней узелок  и  букет  сирени,  проследила за тем, как мистер Кобб  привязывал  на  задок  дилижанса  старый  сундучок, обитый некрашеной  кожей,  и,  наконец,  заплатила  за  проезд,  с  большой тщательностью отсчитав серебро.

- Я хочу, чтобы вы доставили ее к моим сестрам в Риверборо, -  сказала  она. - Вы знаете Миранду и Джейн Сойер? Они живут в кирпичном доме.

Бог ты мой, да он знал их так хорошо, как если б сам был одной из них!

- Так вот, она едет к ним. Они ее ждут. Будьте  добры,  приглядите  за  ней в дороге. А то она может заболтаться с кем-нибудь на остановке и отстать  или прихватить кого-нибудь с собой для  компании...  До  свидания,  Ребекка,  постарайся ничего не натворить и сиди смирно, чтобы,  когда  приедешь,  была  чистой и опрятной. И не доставляй лишних хлопот мистеру Коббу... Боюсь,  она  порядком возбуждена. Вчера мы приехали на поезде из Темперанса, ночевали  на  ферме у моей двоюродной сестры, а сегодня от нее добирались сюда в бричке  -  восемь миль пути.

- До свидания, мама, не беспокойся. Ты же  знаешь,  я  не  первый  раз  путешествую.

Женщина засмеялась и, снова обращаясь к мистеру Коббу, пояснила:

- Она была один раз в Уэйрхеме и ночевала там; не такая  это  поездка,  чтобы называть ее путешествием!

- Это было путешествие, мама, - горячо возразила девочка.  -  Ведь  мы  ушли с фермы, завтрак у нас был с собой в корзинке, и мы ехали  немножко  на  лошади, а немножко на поезде и брали с собой ночные рубашки.

- Если и брали, то ни к чему сообщать об этом целой деревне, - сказала  мать, прерывая воспоминания опытной путешественницы. - Разве я  не  говорила  тебе, - шепнула она в последней попытке навести  дисциплину,  -  что  нельзя  громко говорить о  ночных  рубашках,  чулках...  и  прочих  подобных  вещах,  особенно когда кругом мужчины?

- Я знаю, мама, знаю, и не буду. Я только хотела  сказать...  -  здесь  мистер Кобб щелкнул языком, хлестнул вожжами, и лошади степенно тронулись  в  свой ежедневный путь, -  я  только  хотела  сказать,  что  это  путешествие,  когда... - дилижанс уже ехал по дороге, и Ребекке пришлось высунуть голову в  дверцу, чтобы закончить свою фразу, - это путешествие, когда берешь с  собой  ночную рубашку!

И  запретные  слова,  выкрикнутые  тоненьким  звонким  голоском,  вновь  оскорбили слух миссис Рэндл. Она проводила взглядом дилижанс,  села  в  свою  бричку  и,  уже  развернув  лошадь  в  обратном  направлении,  на  мгновение  привстала на ноги, прикрыла глаза рукой от солнца и взглянула на клубившееся  вдали облачко пыли.

"Хлопот у Миранды будет полон рот, - подумала она, -  но  я  ничуть  не  удивлюсь, если ей все-таки удастся сделать из Ребекки человека".