Ребекка с фермы Солнечный Ручей

- Этому цветку пришлось вынести немало бурь, - сказал Адам печально. -  Суровая погода этого мира согнула его тонкий стебелек, пригнула к земле  его  головку. Я был еще ребенком и не мог беречь и лелеять его, и не было  никого  другого, кто мог бы защитить ее от горя. Теперь  я  добился  успеха,  денег,  влияния - всего,  что  могло  бы  тогда  сохранить  ее  в  живых  и  сделать  счастливой, но уже слишком поздно. Она умерла, так как была лишена  любви  и  внимания, нежности и ухода, и я никогда не смогу забыть об этом. Все, чего я  добился, порой кажется мне таким ненужным, потому что я  не  могу  разделить  это с ней!

Это был новый мистер Аладдин, и сердце Ребекки трепетало сочувствием  и  пониманием. Теперь она знала, откуда этот усталый взгляд его глаз -  взгляд,  который он бросал иногда среди веселых речей и смеха.

- Я рада, что теперь знаю о ней, - сказала она, - и рада,  что  смогла  увидеть ее именно такой, какой она была в тот  день,  когда  завязывала  под  подбородком ленты этой белой шляпки  и  видела  в  зеркале  свои  золотистые  локоны и небесно-голубые глаза. Разве  не  была  она  счастлива?  Как  бы  я  хотела, чтобы она могла остаться такой и  дожить  до  того,  чтобы  увидеть,  каким сильным и добрым вы выросли. Моя мама всегда  печальна  и  занята,  но  однажды я услышала, как она, глядя на Джона, сказала: "В нем моя награда  за  все". И ваша мама подумала бы то же о вас, если бы была жива, и, быть может,  думает там, где она сейчас.

- Вы умеете утешать, моя маленькая Ребекка, - сказал Адам,  поднявшись  с кресла.

Когда  Ребекка  встала,  слезы  еще  дрожали  на  ее  ресницах,  и  ему  показалось, что он смотрит на нее новыми глазами.

- До свидания! - сказал он, взяв ее  худые  смуглые  руки  в  свои,  и  добавил, так, словно увидел  ее  впервые:  -  Маленькая  пунцово-белоснежная  уступила место новой девочке! Если допоздна сидеть за  уроками  и  стараться  сделать работу четырех лет за три, то, вероятно, от этого должны  потускнеть  глаза и стать бледным лицо, но  глаза  Ребекки  ярки,  а  на  щеках  розовый  румянец! Ее длинные косы положены одна на другую  так,  что  образуют  сзади  большую черную подкову, и завязаны наверху бантами! Она такая высокая, почти  до плеча мне! Да куда же это годится! Как будет  мистер  Аладдин  обходиться  без своего доброго маленького друга?  Он  не  любит  взрослых  юных  леди  в  прекрасных изысканных нарядах и  с  длинными  шлейфами:  они  пугают  его  и  наводят на него скуку!

- О,  мистер  Аладдин!  -  с  живостью  воскликнула  Ребекка,  всерьез  принимая его шутливые слова. - Мне еще нет пятнадцати, и я стану  юной  леди  только года через  три.  Пожалуйста,  не  покидайте  меня,  пока  не  будете  вынуждены это сделать!

- Хорошо, обещаю, - сказал Адам.  -  Ребекка,  -  продолжил  он  после  недолгой паузы, - кто эта девушка с копной рыжих  волос  и  очень  светскими  манерами? Она спускалась вместе со мной с холма. Ты знаешь, о ком я говорю?

- Это, должно быть, Хальда Мизерв. Она из Риверборо.

Адам приподнял лицо Ребекки, положив палец под ее подбородок и взглянул  ей в глаза - глаза, такие же ласковые, ясные, по-детски простодушные, какими  были они, когда ей было десять. Он вспомнил другие, дерзкие  голубые  глаза,  бросавшие кокетливые взоры из-под полуопущенных ресниц, посылавшие  быстрые,  как молния, лучи из-под игриво приподнятых бровей, и сказал серьезно:

- Не становись такой, как она,  Ребекка.  Нежные  цветы  клевера,  что  растут в полях за Солнечным Ручьем, так сладки, ароматны и чисты;  не  стоит  связывать их в один букет с яркими и броскими подсолнухами. 

Глава 23 Новые трудности