Ребенок, семья и внешний мир

Признав бессознательное, мы рано или поздно придем к следующему болезненному открытию: как бы мы ни старались рассматривать зло, порок и тлетворное влияние в качестве чего-то, не относящегося к нам или воздействующего извне, в конце концов мы обнаружим, что все совершаемое людьми и возбуждающе действующее на них заложено в самой природе человека, фактически в нас самих. Безусловно, может иметь место неблагоприятная среда, но при условии удачного начала жизни трудности, с которыми мы в ней сталкиваемся, возникают главным образом из-за наличия сильных конфликтов с ней. Это, опять же, давно известно благодаря вспышкам интуитивного понимания: можно сказать, с тех пор, как первый человек покончил жизнь самоубийством.

Кроме того, людям нелегко принять собственные хорошие поступки, которые они приписывают Богу. Таким образом, наша способность поразмыслить о сущности человека может быть заблокирована страхом собственной полной причастности.

На фоне признания бессознательного, а также сознательного в человеческой природе можно успешно изучать подробности человеческих отношений. Один из аспектов этой необъятной темы обозначен как «оказание влияния и подверженность влиянию».

Изучение значимости влияния в человеческих отношениях всегда имело большую ценность для учителя и будет особенно интересно человеку, изучающему жизнь общества и современную политику. Это исследование позволит нам рассмотреть более или менее бессознательные чувства.

Существует вид человеческих отношений, понимание которого поможет в выяснении некоторых проблем влияния. Он уходит корнями в первые дни существования людей, когда одним из главных контактов с другим человеком являлось кормление. Параллельно с обычным физиологическим процессом кормления происходит поглощение, переваривание, сохранение и отбрасывание вещей, людей и событий в окружении ребенка. Хотя он вырастает и учится развивать отношения другого характера, этот ранний вид отношений сохраняется на всю жизнь в большей или меньшей степени, и в нашем словарном запасе мы находим много слов или фраз, которые можно использовать для описания отношения к еде, а также к людям и несъедобным вещам. С учетом этого мы можем взглянуть на изучаемую нами проблему шире.

Очевидно, что возможно существование неудовлетворенных детей, а также матерей, немедленно и тщетно желающих их накормить, и можно представить себе людей, которые похожим образом не удовлетворены или переживают фрустрацию в отношениях с окружающими.

Например, рассмотрим человека, который чувствует себя опустошенным и испуган из-за дополнительных агрессивных чувств, вызванных душевной пустотой. Возможно, этот человек опустошен по вполне понятной причине: умер его лучший друг, потеряно нечто ценное, либо он пребывает в депрессии из-за какой-то еще субъективной проблемы. Такой человек нуждается в новом объекте, новом человеке, способном занять место потерянного, или в новом наборе идей или философии для замены утерянных идеалов. Можно заметить, что такой человек особенно подвержен влиянию. Если он не сможет смириться с этой депрессией, грустью или безнадежностью и дождаться спонтанного выздоровления, то должен идти и искать новое влияние или поддаться любому случайному мощному воздействию.

Также легко представить человека с огромной потребностью отдавать, наполнять людей, проникать в их суть, доказывать себе, что он может дать им что-то хорошее. Конечно же, в этом у него существует бессознательное сомнение. Такой человек должен учить, организовывать, пропагандировать, прокладывать собственный путь, своим влиянием заставляя других действовать. Будучи матерью, такая личность может перекармливать или иным образом руководить своими детьми, и существует связь между волнующим стремлением заполнить и тревожным голодом заполнения. В людях живет страх этого тревожного голода.

Без сомнения, нормальное стремление учить идет именно по этим направлениям. Все мы в некоторой степени нуждаемся в своей работе для собственного психического здоровья, причем учитель ничуть не меньше, чем врач или медсестра. Нормальность или ненормальность нашего стремления в значительной мере зависит от степени тревоги. А ученики предпочитают думать, что у учителей нет никакой насущной необходимости учить.