Ребенок, семья и внешний мир

В нескольких словах я попытался показать, что преподавание может, как и в случае хорошей медицинской практики, основываться на постановке диагноза. Для изложения своего мнения я выбрал только один вид классификации. Это не означает, что не существует других, возможно, более важных способов отбора детей. Отбор по возрастному и половому признаку, безусловно, часто обсуждался в педагогической среде. Дальнейший отбор может оказаться полезным осуществлять по психотипам. Как странно учить замкнутых и погруженных в раздумья детей вместе с экстравертами и теми, кто выставляет себя напоказ! Как странно одинаково обучать ребенка в депрессивном состоянии вместе с тем учеником, чья депрессия уступила место более беззаботному настроению! Как странно иметь один способ для обуздания истинного возбуждения и для управления эфемерными и нестабильными качелями депрессии или приподнятым настроением!

Конечно, учителя интуитивно приспосабливают себя и свои методы обучения к разнообразным и разнящимся условиям, с которыми они сталкиваются. В некотором смысле данная идея отбора и диагностики уже устарела. Я высказал свое предложение о том, чтобы преподавание официально основывалось на диагностике так же, как и хорошая медицинская практика, и замечание, что интуитивного понимания со стороны особенно талантливых преподавателей недостаточно для профессии в целом. Это особенно важно в связи с распространением государственного планирования, всегда стремящегося мешать талантам и гнаться за количественными показателями.

Глава 31 Застенчивость и нервные расстройства у детей

Задача врача – заниматься индивидуальными потребностями пациента, который пришел к нему на консультацию. Поэтому врач, возможно, не тот человек, которому нужно разговаривать с учителями, поскольку они практически никогда не имеют возможности сосредоточить свое внимание только на одном ученике. Зачастую они могут испытывать сильное желание сделать то, что кажется им замечательным для одного ребенка, и все же воздержаться от этого из-за страха вызвать нарушение в целом классе.

Однако это не означает, что учитель не заинтересован в изучении отдельных, находящихся под его руководством детей, и сказанное врачом, вероятно, может заставить его более отчетливо увидеть происходящее в случае, если ребенок, например, застенчив или подвержен фобиям. Улучшение понимания может привести к снижению тревоги и лучшему руководству, даже если можно дать лишь немного практических советов.

Существует одна вещь, которой врач занимается чаще учителей. Он получает от родителей как можно более четкую картину прошлого ребенка и его состояния в настоящем и пытается соотнести симптомы, из-за которых его привели, с его личностью, а также с внешним и внутренним опытом. У учителя не всегда есть достаточно времени или реальной возможности для таких занятий, но даже при наличии таковых они не всегда используются. Зачастую учителю может быть известно, что за люди родители ребенка, особенно если они «невозможны», слишком привередливы или неряшливы, ему также может быть известна обстановка в семье. Но есть нечто гораздо большее.

Зачастую многие вещи происходят в связи с такими событиями, как смерть любимого брата или сестры, тети, дедушки или бабушки и, конечно же, потеря одного из родителей. Я могу увидеть ребенка, который был раньше совершенно обычным, пока, скажем, старшего брата не сбила машина. С тех пор он замкнулся, стал страдать от болей в конечностях, бессонницы, считать школу утомительной и с трудом заводить друзей. Я могу легко обнаружить, что никого не интересовало выяснение данных фактов, никто не связал их воедино, а родителям пришлось справляться с собственным горем, поэтому они могли не сознавать связи между изменением состояния ребенка и потерей члена семьи.

Следствием такого незнания биографии ученика является то, что учитель присоединяется к школьному врачу в ряде ошибок в воспитании, которые могут только запутать ребенка, жаждущего найти того, кто бы его понял.

Конечно, этиология нервозности и стеснительности большинства детей не так проста, как эта: чаще всего явно провоцирующий внешний фактор отсутствует, но действия учителя должны быть такими, чтобы при наличии такого фактора его нельзя было выпустить из виду.

Я всегда вспоминаю очень простой случай такого рода – умную двенадцатилетнюю девочку, нервничавшую в школе и страдавшую от недержания мочи по ночам. Никто не понял, что она боролась со своим горем из-за смерти любимого брата. Этот младший брат провел пару недель в больнице из-за инфекционной лихорадки, но, едва успев вернуться домой, начал страдать от болей, вызванных, как оказалось, туберкулезом бедренной кости. Сестра была благодарна остальным членам семьи за то, что его поместили в хорошую туберкулезную больницу. Со временем боль становилась все сильнее, и когда он умер от генерализованного туберкулеза, она снова была довольна. Это было счастливое избавление, как сказали все близкие.