Реестр исполненных желаний

попал в сад и тут же .. нет, не разочаровался, хотя сад оказался меньше, чем я

думал, но богаче, так как каждый его....даже не метр, а буквально сантиметр

был продуманно и с любовью и знанием засажен или украшен растениями,

камнями, окаменелостями. Пока хозяйка что-то говорила об уединенности

(действительно, с дороги был виден только небольшой кусочек сада), о

защищенности от холодов — сад опоясывала стена выше человеческого роста

(проходя вдоль нее со стороны улицы я всегда воображал, что это останки

какой-нибудь древней крепости), я с любопытством осматривал сад: эхивера,

каланхоэ, каперсы. «Сад, разумеется, продается с растениями» - сказала она,

заметив мой интерес, и я уловил в ее произношении знакомые нотки. Так

говорила мама моей первой девушки, синьора Антония. Я проникся к хозяйке

сада еще большей симпатией. «Я заберу только дерево, отпугивающее комаров,

я слишком дорого за него заплатила». «Это которое?» «Вон то, видите, с

большими листьями?» «А оно вечнозеленое?» «Нет, оно сбрасывает листья, я

люблю только такие деревья, в моем саду нет вечнозеленых, а то бы в доме

было слишком темно зимой.» Мне было как-то неловко спрашивать в лоб «А

почему Вы продаете дом?», так что я совершил еще большую неделикатьность,

спросив: «А Вам не жаль продавать такую красоту?» «Мы переехали сюда

давно, я сама с больших озер («Точно, значит я не ошибся. Сейчас выясниться,

что она знает Элизу!» Я с трудом поборол искушение и ничего не спросил) муж

мой из Лукки, но теперь дочери вышли замуж, разъехались, мы пока

справляемся. Это моя младшая дочь, она в Чертальдо живет, знаете? - Я кивнул.

- повесила объявление, хочет, чтобы мы к ней поближе перебирались. Хотите, я

покажу Вам дом?» Я кивнул. Дом оказался слишком тесным и неудобным, со

множеством лестниц, сумрачной кухней и окнами спальни, выходящими на

дорогу. Из вежливости я спросил цену. И, представьте, мой собственный дом

оценили недавно в такую именно сумму. Но.... я больше не хотел покупать этот

дом, сад с таким домом был мне не нужен, а я столько лет о нем мечтал!

Потом кто-то из сидевших за столом детей, устав от взрослых разговоров, но

уловив их суть, сказал, что хочет побывать в сказке, 1001 ночь или что-то в этом

роде, достаточно экзотичное и совсем не голландское. Дети были из

Белоруссии, о Парке Эльфов понятия не имели. Майер погрузил их в свой

замечательный салатовый бьюик — и уже одно это вызвало бурю восторгов, и

отвез в Эфтелинг. Вот после этого все и началось. То есть, задумывался-то он

об этом давно, и в Латинской Америке, и в Индонезии, а потом и в Голландии,

всегда старался помогать друзьям, соседям, знакомым. Да и просто случайным

прохожим, было и такое. Он делал это по какому-то порыву души, не

задумываясь ни о благодарности, ни о вознаграждении на том или этом свете.

Да, его всегда горячо благодарили, называли волшебником, а то и спасителем,

но он не обращал на это внимания, как будто он был напрочь лишен тщеславия.

Только в этот раз что-то было не так. Эти дети были ему не просто благодарны,

они были так восторженно-счастливы, что у него впервые возникла, что

называется «задняя» мысль. Он подумал, что самое лучшее занятие на свете —

исполнять чьи-то желания. А может, он даже чуть-чуть, самую малость, вдруг

позавидовал этим детям, еще способным на такой неподдельный, сумасшедший

восторг, в то время как сам он был способен — увы! - лишь на спокойное

удовлетворение. Знавшие его люди сказали бы непременно, что Майер не тот

человек, чтобы завидовать, да и кому — детям! Я не знаю его настолько

хорошо, потому и строю предположения.

Уже на следующий вечер он выволок из кладовки чемоданы, ящики, баулы со

старыми документами, счетами, письмами, журналами, записями и

проковырялся в них почти два месяца, прежде чем наткнулся на то, что искал.

Причем, как обычно бывает, нашлось ЭТО вовсе не там и не во время поисков.

Нашлось случайно, в гараже, в коробке из-под кофеварочной машинки. На

рукаве остался толстый слой пыли, из-под пыли выплыло «Реестр исполненных

исполнения желаний». Майер перелистал страницы, и не удержавшись, начал

читать прямо там, в гараже. Прошло несколько часов, он спохватился, наконец,

заспешил, засуетился — он обещал, как всегда, кого-то куда-то подвезти, кое-

как запихнул распухшую пыльную тетрадь в полиэтиленовый пакет, который,

не выдержав ее тяжести (пакет-то был из новых, био) разорвался сразу в трех

местах, закрыл гараж и побежал домой. Шел дождь, опять шел дождь, но если

вы бывали в Голландии, вы этому поверили, также как поверили тому, что

нужная вещь нашлась не там, где ее искали если вам приходилось перерывать в

поисках нужного документа завалы бумаг. Но Майер привык к дождю, и зонты