Реестр исполненных желаний

держал только для постояльцев, сам ими не пользовался. Всю ночь он

перелистывал страницы, перечитывал, пару раз прослезился — видимо,

поддавшись ностальгии, а под утро решил что начнет с желаний своих

постояльцев.

Глава третья. Желания постояльцев.

Иные желания были так просты, что ему ничего не стоило их исполнить. Почти

все дети на свете просят собаку. И очень мало найдется родителей, которые в

состоянии исполнить такое простое желание. Поэтому Майер специально завел

вторую собаку — Блэк был еще не стар, и обладал покладистым нравом, но уж

больно был привязан к хозяину, ни за что не оставался у гостей без него, и

гулять без него не ходил. Майер часто вспоминал рассказ постояльца про сад и

умершую мечту... После того, как дети пару раз брали Тартуфа с собой на

прогулку, особенно в дождь, и потом должны были убирать за ним кучки, мыть

лапы и оттирать с покрывал следы грязных лап, их энтузиазм и желание иметь

собаку слегка охладевали. Кто-то просил сыграть на пианино, или саксофоне.

Одна молодая девушка сказала, что давно мечтала побывать в частном саду

известного ландшафтного архитектора. Но поскольку сад частный, простому

человеку попасть в него невозможно. Она несколько раз писала архитектору,

прося о посещении, но все письма остались без ответа. Через пару дней Майер

(на салатовом бьюике 56 года) отвез девушку в Уммелло. Блэк гордо восседал

на переднем сиденьи. А девушка рассматривала оттопырившуюся обивку

переднего сиденья. И в знак признательности решила зашить дырку. Но забыла.

Так что дырка до сих пор там, я сама ее видела. И хотела зашить.....

Казалось бы, ничего не изменилось. Майер и раньше делал все то же самое.

Только раньше каждое исполненное желание (впрочем, тогда ему и в голову не

приходило вести счет исполненным желаниям, он просто помогал человеку, и

все) поселяло в его сердце какую-то тихую радость. До того тихую, что со

временем он перестал ее замечать. Или она перестала быть радостью? А стала

спокойным, незаметным удовлетворением. Ведь простое счастье тоже

незаметно, до тех пор, пока его не лишишься. Как только он стал записывать

желания людей в реестр, вместо того восторга, к которому так стремился, у него

появилась «какая-то алчность, азарт и что-то вроде высокомерия от сознания

своей исключительности».

Обычно Реестр пополнялся так. За завтраком, подавая сыры, он как бы

невзначай заводил разговор о желаниях и рассказывал как в 15 лет захотел

выучиться играть на саксофоне. «Поздновато» - сказали родители и чтобы

отличить прихоть от поздно проявившегося призвания добавили, что оплатят

уроки, но на инструмент он должен заработать сам. Вот уже сорок лет он

каждый день играет на саксофоне. Обычно уже после этой истории у гостей

находилось, что рассказать в ответ: кто-то вспоминал о велосипеде, кто-то о

поездке на острова, о подводном плавании. Впрочем, кто-то вспоминал и

другое: одна женщина всю жизнь мечтала побывать в Париже. И вот дети на 60-

летие сделали ей подарок. И она разочаровалась. Шумный кишащий город не

соответствовал ее настоящему душевному складу и устройству. Я тоже

рассказала свою историю. То есть, не свою, не со мной случившуюся, но с

людьми, которых я знаю лично. Так что за ее правдивость могу поручиться.

Девочка с острова.

На одном далеком жарком острове Карибского бассейна жила-была маленькая

девочка. Папа у нее был японец, и занесло его на этот остров гастрольным

ветром. Однако не прижился он на жарком острове. Говорят, японцы вообще

сильно подвержены ностальгии, это очень «вросший» в свою культуру народ. У

Риккардо был одноклассник — наполовину японец, его папа покончил с собой

от тоски по родине. А может и не только из-за тоски, а по сумме обстоятельств:

его жена тяжело заболела, а сам он работал на яйцеукладочной фабрике, изо дня

в день, из месяца в месяц, из года в год сортировал яйца: мелкие-средние-

крупные и укладывал их в соответствующие ячейки в соответствующих

коробочках из спрессованного картона. Через месяц после похорон жены он

возвращался с работы в дождь и не справился с управлением... А папа девочки с

жаркого острова просто уехал к себе на родину, на свой Хоккайдо, или Хонсю,

или вообще Т. Девочка же осталась на острове с мамой-креолкой. И мечтала она

– как почти все маленькие девочки – выйти замуж за принца. Только принца на

том острове не было, ни до открытия его Колумбом, ни после. То есть при

Колумбе, наверное, правителем острова являлся испанский король, но до

испанского принца было также далеко, как до всех прочих: датских, шведских,

голландских, а потом остров и вовсе превратился в республику. Тогда девочка

стала мечтать о снеге. На ее острове никогда не шел снег. Какой там снег! Даже

стекол в окнах домов не было – чтобы сквознячок и продувало, а то совсем от