Реформы в России в 2000-е годы

«Неблагоприятные тенденции наблюдаются во внутренних миграциях. Население Российской Федерации отличается более низкой территориальной мобильностью (в том числе на локальном уровне) в сравнении с другими странами. Причины обусловлены большими издержками на переселение, неразвитостью транспортной сети, ограниченностью рынка арендуемого жилья, высокой стоимостью жилья и его аренды, низкими доходами большей части населения. Основным вектором межрегиональных внутренних миграций остается движение с Востока в Центр и в Московский регион, что усиливает дисбаланс в распределении населения по территории Российской Федерации» [Концепция государственной миграционной… 2012].

Если в случае «иностранных граждан» как проблема воспринимается высокий уровень их мобильности («миграции»), то в случае «внутренних миграций», проблема видится в низкой мобильности населения и объясняется бедной инфраструктурой миграции (неразвитость транспортной сети, рынка арендуемого жилья, труда и т. п.). При этом дефициты структурных возможностей, с которыми сталкиваются люди в ходе «внутренних миграций», не артикулируются в разговоре об «иностранных гражданах», ибо их ситуация рассматривается из перспективы «принимающего общества», фокусирующего внимание не на проблемах «мигрантов», а на (своих) проблемах с «мигрантами». Источник проблем с (иностранными) мигрантами видится прежде всего в этнокультурных различиях, в том, что они не говорят на нашем (русском) языке и не разделяют наш образ жизни. На воспроизводство этноцентрированного взгляда на миграционные процессы и производимые ими эффекты сильное влияние оказывает культурная и национальная политика.

Решение вопроса об интеграции и адаптации мигрантов зависит от того, каким образом принимающее общество видит основания своего «единства». В 2012 г. указом президента принимается «Стратегия государственной национальной политики Российской Федерации на период до 2025 года». В 2013 г. принимается Федеральная целевая программа «Укрепление единства российской нации и этнокультурное развитие народов России (2014–2020 гг.)». Тот, кто задастся вопросом: что берется в качестве общезначимого, конституирующего сообщество российских граждан («единой российской нации») принципа? – довольно быстро придет к выводу, что Целевая программа предлагает рассматривать «:гражданскую идентичность» как производную от «традиционных форм духовности и этнической культуры народов

России»[22], а «укрепление гражданского единства» как производную от «гармоничных межнациональных отношений», развития «этнокультурного многообразия народов России» и преодоления «негативных факторов в межнациональных (межэтнических) отношениях».

Эта же идея заложена в концепции России как «государства-цивилизации», обладающего «особым цивилизационным кодом», изложенной несколько раньше (до принятия «Концепции государственной миграционной политики на период до 2025 года») В. Путиным. В основу видения «наших национальных и миграционных проблем» автор, с одной стороны, закладывает представление об уникальном «цивилизационном/культурном коде», («исторически») настроенном на обеспечение «единства в многообразии» и призванном стать основанием «мировоззрения, скрепляющего [российскую] нацию». С другой – никаких признаков концептуализации оснований политического типа сообществ (автономных от этнокультурных и моральных категоризаций) не предлагается. По версии В. Путина основным «скрепом общественного порядка» и основой «гражданской нации» является «нравственная воля народа»: «Произошло то, о чем Василий Ключевский говорил применительно к первой русской Смуте: “Когда надломились политические скрепы общественного порядка, страна была спасена нравственной волей народа”. И кстати, наш праздник 4 ноября – День народного единства, который некоторые поверхностно называют “днем победы над поляками”, на самом деле – это “день победы над собой”, над внутренней враждой и распрями, когда сословия, народности осознали себя единой общностью – одним народом. Мы по праву можем считать этот праздник днем рождения нашей гражданской нации» [Путин, 2012].

В тексте Целевой программы присутствует множество вариантов артикуляции отказа рассматривать «:гражданские отношения» («гражданское сознание», «гражданскую идентичность» и т. п.) как самостоятельную, автономную от «сферы межнациональных (межэтнических) отношений»[23] область социальной реальности. Ирония состоит в том, что «правовой нигилизм», однажды упоминаемый в документе, рассматривается не как самостоятельная проблема, а как один из «негативных факторов», влияющих «на развитие межнациональных отношений».