Реформы в России в 2000-е годы

В разработанной, в основном силами сотрудников Комитета по труду и занятости (отдел трудовой миграции и сотрудничества с работодателями), программе «Миграция» (рассчитанной на 2013–2015 гг.), по словам одного из авторов Программы: «…основной упор также делается на повышении мобильности внутренних мигрантов. Одна из главных ее задач – “обеспечение приоритетного принципа использования национальных трудовых ресурсов”, другими словами, – постепенное снижение количества иностранных работников и замещение их российскими гражданами». Фокус на «обеспечении приоритетного принципа использования национальных трудовых ресурсов» определил приоритет в деятельности программы «Миграция». Создание инфраструктуры, способствующей интеграции иностранных работников, возложено на «страны исхода» или работодателей.

В ноябре 2012 г. в структуре городской администрации появился новый Комитет по межнациональным отношениям и реализации миграционной политики в Санкт-Петербурге. В его ведении оказалась и задача «социальной и культурной адаптации мигрантов», к нему (формально) перешла и координация программы «Толерантность». Но конфликт, возникший между сотрудниками городской администрации, занимавшимися программой «Толерантность» в течение последних 10 лет, и новым Комитетом, помешал передаче дел, опыта и наработанных связей с различными участниками проектов, разработанных внутри Программы: ни один из ведущих сотрудников программы «Толерантность» не перешел на работу в новый Комитет (хотя первоначально это предполагалось), архивы Программы оказались невостребованными. Формально же она (Программа, в частности, вписанные в «Толерантность» музейные проекты, координируемые Комитетом по культуре) в 2014 г. продолжала действовать.

Мне не удалось разобраться в хитросплетениях взаимодействий городских чиновников, но факт состоит в том, что в октябре 2014 г. сотрудники Комитета по межнациональным отношениям и реализации миграционной политики обнаружили, что из городского бюджета снова выделены средства на организацию бесплатных курсов для трудовых мигрантов (как и прежде по 100 тыс. руб. на район). Проблема состояла в том, что эти средства необходимо было «освоить» до конца года, а административные правила/рекомендации по их корректному оформлению и расходованию отсутствовали. Замороженную в 2012 г. практику потребовалось срочно реанимировать, но выяснилось, что районные администрации к этому не готовы. За время, прошедшее с тех пор, когда государственные курсы существовали, правила игры изменились и прежние модели работы стали невозможны. В результате появилось несколько площадок (в частности, подключились коммерческие организации), но реализовать проект в большинстве районов не удалось.

Заключение

В политике «регулирования миграционных процессов» постоянно сталкиваются два тренда, которые в этой работе обозначены как «либеральный» и «охранительный». Либеральный тренд формируется под влиянием аргументов, вырабатываемых в контексте демографической политики (естественная убыль населения, старение населения, дефицит трудовых ресурсов). Из этой перспективы приток мигрантов рассматривается позитивно как способ восполнения естественной убыли постоянного населения (трудоспособного возраста) и источник «роста благосостояния населения». В этом контексте происходит осознание необходимости активной иммиграционной политики, стимулирующей переезд людей (прежде всего из все еще близких в социокультурном отношении стран бывшего СССР) на постоянное место жительства. Однако данный тренд слабо представлен на уровне законов и практики «регулирования миграции». Институциональная среда, в которой оказываются внешние мигранты на территории России (в Санкт-Петербурге, в частности), настроена прежде всего на прием временных трудовых мигрантов. Так институт «доходных домов» не предполагает, что им воспользуется семья, положение детей мигрантов до сих пор не урегулировано и т. д. Доминирует установка на их возвращение в страну исхода и рестриктивные практики, призванные это (возвращение) стимулировать.

На складывание охранительного тренда влияют аргументы, вырабатываемые в поле культурной/национальной политики, заботящейся о сохранении ((этно)культурного) «единства нации». В контексте обсуждения (этно)культурных проблем («национальная политика»), мы наблюдаем тенденцию фокусировать внимание на рисках, связанных с притоком мигрантов, на классовых и «культурных» характеристиках перемещающегося «человеческого материала». В этом случае в основу видения «наших национальных и миграционных проблем» закладывается представление об уникальном «цивилизационном/ культурном коде», («исторически») настроенном на обеспечение «единства в многообразии» и призванном стать основанием «мировоззрения, скрепляющего [российскую] нацию». А русский язык оказывается не просто инструментом коммуникации, но и способом хранения культурного кода, определяющего конституцию «нашего [русского] народа».