Реформы в России в 2000-е годы

Интересной, на наш взгляд, является степень открытости финансовой информации по компании. Дабы не углубляться в финансовую отчетность и малоценный для данной конкретной работы анализ финансовых показателей, мы кратко опишем, каким образом эта информация может подаваться.

Так, в открытом доступе наиболее актуальная информация по доходам и расходам ФГУП существует за 2004–2011 гг., данные по достижениям и показателям 2013–2014 гг. существуют на бизнес-порталах и в интервью руководства, а с 2010 г. Почта ежеквартально публикует свою отчетность в Службе раскрытия корпоративной информации Интерфакса, на биржах и в глубоко запрятанных вкладках официальной страницы. При этом информация о подготовке и выпуске годовых отчетов, а также публикации новых интервью выкладывается на главной странице организации и доносится до сотрудников, а отчетность – нет.

В общем и целом из документов можно сделать вывод, что Почта не убыточна, хотя таковой ее считают почти повсеместно сотрудники различных подразделений. На их взгляд, Почта либо публикует «красивую» отчетность, либо нивелирует убытки за счет займов. Свое мнение они часто подкрепляют тем, что единственными руководителями топ-уровня, оставшимися в компании после смены команды, являются главный бухгалтер и заместитель генерального директора по экономике, финансам, казначейству и бухгалтерскому учету – потому что «слишком много знают».

Другая точка зрения существует у последней пришедшей на Почту команды, которая верит, что успешность предприятия не должна зависеть от дотаций государства, и, наоборот, Почта сможет зарабатывать сама только тогда, когда государство не будет мешать ей в этом. Для этого в течение девяти месяцев разрабатывалась и утверждалась Стратегия развития Почты до 2018 г., активно развивались глобальные проекты (увеличение стоимости нематериальных активов, в первую очередь бренда; оптимизация систем отчетности и ПО; модернизация всей системы закупок и т. д.) и шла активная подготовка к акционированию Почты.

Если новое руководство верит в акционирование, как в панацею от всех финансовых трудностей (это формально даст возможность устанавливать тарифы), то старые сотрудники склонны скорее скептически оценивать будущее Почты в этом случае, поскольку «все развалится», ее «продадут с молотка», «она больше не сможет выполнять свои социальные обязательства, потому что тарифы не будут сдерживать».

Акционирование прочно связывается с еще одной мегаидеей – созданием Почтового банка. Существующее руководство, как и предыдущие команды, всячески старается продвигать эту идею, но более опытные сотрудники настроены достаточно скептически: во-первых, этот долгострой обсуждается еще с конца 1990-х годов, а во-вторых – что более важно – это совсем не то, ради чего почта создавалась. А создавалась она ради оказания услуг по обмену почтовыми отправлениями, и если организация не способна эту свою первостепенную задачу выполнять надежно и в срок, то в развитии других секторов просто нет смысла – у людей нет и не будет доверия:

«Мало, наверное, кто поверит, что Почта может выполнить пожелания клиента, даже свои профильные, поэтому нужно получить доверие клиента и обычных людей, а потом и “окоммерчиваться”, становиться коммерческой организацией или банком» (мужчина, 26 лет, сотрудник Департамента закупок).

Старые сотрудники, как сохранившие свое место в компании во время реструктуризации, так и уволившиеся, исходят из объективной данности «Почты России» – государственная, большая, от всех зависимая, плохо приспособившаяся/приспособленная для получения какой-либо прибыли; новые сотрудники исходят не из того, как оно есть, а из того, как оно должно было бы быть, потому что действуя в соответствии со своими представлениями, можно приблизиться к желаемому (что ситуация действительно реальна по своим последствиям). И единого понимания здесь нет, поскольку:

«…Коммерциализация их [новоеруководство] ведет вперед, безусловно, но это же их ошибка, потому что отрыв от реальности. Нежелание понять, что все, что мы делали – это не потому, что мы идиоты, а потому, что иначе ну не бывает. Мы бы и рады, но тут одно ограничивает, там – другое. И все, крутись, как хочешь…» (женщина, 43 года, бывший руководитель отдела по работе с регионами).