Рейнеке-лис

Король обратил к королеве взгляд.
Взгляд этот значил: "Так где же клад?"
Она лúса спросила: "Так в самом деле,
Скажите, куда вы сокровища дели?"
(Все продумано было тонко:
Лиса они отвели в сторонку
И, обладая достаточным опытом,
Вопросы ему задавали шепотом.)
А он отвечает: "На кой мне ляд
Открывать вам, где мной припрятан клад,
Если я, кто не так уж и грешен,
Через мгновение буду повешен?!
Выходит: вздернуть король собирается
Того, кто так для него старается,
А тех, кто всадил ему в спину нож,
Он чтит как любимых своих вельмож, —
Злодеев, предателей, негодяев,
Вернейшего среди слуг охаяв!"
"Нет, нет, — королева его утешает, —
Король помиловать вас решает.
Клянусь вам: проделки былых годов
Он вам моментально простить готов.
Повесить вас?! — Нет ничего безбожней!
Но будьте в дальнейшем поосторожней
И остерегайтесь неверных шагов,
Имея так много опасных врагов".
Рейнеке молвит: "Коль все это верно
И вы говорите не лицемерно,
Если король меня не морочит,
А впрямь мне простить мои шалости хочет,
То, я клянусь, на земле на всей
Богаче не сыщете королей!
Не прошу вас ни о какой награде,
Но речь идет о громадном, невиданном кладе!"

"Да не верьте лживым его словам, —
Нобель сказал. — Удивляюсь вам.
Ложь, грабеж, воровство, разбой —
Он здесь остается самим собой.
Мир не видел лжеца такого..."
"Он станет другим! Он дает нам слово!
Нет, нет! Вы должны поверить ему!
Да и врать ему, собственно, ни к чему.
Он только что предъявил доказательства,
Что намерен исправиться без отлагательства.
Он племянника-барсука изобличил до конца,
Он не пощадил даже память родного отца
(А ведь это ж все — родня, не чужие!),
В его речи не вижу ни капли лжи я!"

И Нобель промолвил тогда: "Ну что ж,
Если все это, вправду, на сей раз — не ложь,
То, безмерно свою обожая жену,
На себя принимаю его вину.
Однако своею клянусь короной,
Что, к лютой смерти приговоренный,
Он в ту же секунду на плаху пойдет,
Коли не так себя поведет:
Кого-нибудь схватит, сожрет, задушит,
Нами объявленный мир нарушит, —
И будут обвинены в измене
Все родичи, хоть в десятом колене!"
Рейнеке молвит: "Пусть я умру,
Но вправду на этот я раз не вру,
И рано ли, поздно, мной будет доказано,
Что истина — все, что мною здесь сказано".
И тогда король ему все простил,
А заодно вину отпустил
Посмертно его отцу дорогому.
Рейнеке рад исходу такому.
А как же? Он, кто всех так обижал,
Вдруг чудом виселицы избежал.

Глава двадцать восьмая О том, как Рейнеке отблагодарил короля и королеву, продолжая рассказывать им свои небылицы