Рейнские легенды

При последнем звуке пропел петух, и все исчезло. Охотник остался в полнейшей темноте и с трудом выбрался из подземелья. Но с тех пор он постоянно ходил вокруг Эммабурга, желая проникнуть в подземные галереи, но не находил той двери, через которую вошел ночью: в скале снаружи не было заметно никакого хода. Однако вскоре охотник совсем пропал и с тех пор никто никогда не видал его: видно, нашел-таки он таинственную дверь в скале и вошел туда, но не вернулся на земную поверхность — по доброй или по недоброй воле, кто знает?

Однако шум и шалости эльфов так надоели окрестным жителям, что они решили во что бы то ни стало избавиться от их соседства; после же исчезновения охотника и окрестное духовенство взялось помогать поселянам. Сначала окропили святой водой все дома и дворы соседних жителей, а потом приступили к постройке церкви у самого Эммабурга. Эльфы немного присмирели, но как только ударил колокол нового храма, призывая верных на молитву, они исчезли из Лимберга и на этот раз исчезли уже навсегда.

Но зато жители Ахена получили их в наследие от Лимберга: эльфы переселились в старую Ахенскую башню, с незапамятных времен стоявшую у кёльнских ворот, и старики уверяли, что ее подземные ходы соединяют оба города — Кёльн и Ахен.

Много страшных рассказов ходило в народе об этой башне, и каждый добрый христианин делал крюк, чтобы не пройти мимо нее. Сюда-то и переселились эльфы. Не стало житья обитателям соседних с Ахенской башней улиц и переулков; особенно страдали от них хозяйки: то огонь в очаге выделывал какие-то штуки и целый день ничего нельзя было ни жарить, ни печь, как ни бейся! То кастрюли и блюда на кухонных полках выучивались плясать какой-то особенный танец и, беспрестанно прыгая, разбивались, и приходилось покупать новые блюда, плошки и горшки — ведь это разорение бедному человеку! По ночам никому не было покоя: кошки мяукали, собаки выли, двери хлопали, курицы пели петухами! Хозяйки не знали, что им делать, но вот добрый прохожий научил их выставлять каждый вечер за двери хорошо вычищенную медную посуду: эльфы-де большие любители таких блестящих вещей. И что же? обитатели тех домов, где это исполнялось, могли спать совершенно спокойно: маленькие духи им не мешали. Но зато там, где этого не соблюдалось, приходилось очень плохо: двери отворялись сами собой; в трубах поднимался такой вой, словно тысяча голодных волков сидела на крыше; коровы страшно мычали; лошади в конюшнях бились, сараи загорались, чего-чего не было!

Многие из обитателей злополучных улиц сначала вздумали было вести войну с непрошеными соседями, но только это ни к чему хорошему не привело: один соседний башмачник поклялся подкараулить проказников и вымазать их салом — ну! и досталось же ему за эту клятву! целую неделю от полуночи до первых петухов сотни невидимых рук в его же собственной постели вертели его, как на вертеле, так что каждое утро находили его чуть живым, совсем избитым и обессилевшим. Ему пришлось наскоро и за бесценок продать свой дом и бежать из Ахена.

В другой раз два прохожих солдата, случайно заночевавшие в гостинице у Кёльнских ворот, узнав от хозяина о проклятых эльфах, решили подкараулить их ночью и отвадить от шалостей.

Когда в гостинице все улеглись спать, оба солдата засели у дверей с саблями наготове. Сначала весело распевали они солдатские песни, но затем заспорили с кем-то, и начался страшный шум. Хозяин гостиницы, лежа в постели и услыхав крики: hinz-hinz, хотел было встать, чтобы посмотреть, что там такое, но жена не пустила его.

— С ума сошел ты соваться к чертям! — говорила она ему, — если солдаты не справятся с ними, то ты-то что можешь сделать? Лежи и молчи.

Послушался хозяин и не пошел. Наутро нашли солдат в поле за Ахенской башней совсем израненными. Как попали они в поле, с кем дрались — они не могли сказать: помнили только, что заспорили друг с другом за какие-то сущие пустяки, а тем временем какие-то карлики выпили их вино, и они погнались за ними по улицам Ахена, а потом за что дрались они между собой и как очутились тут — совсем не помнили. Вот, что значит связаться с нечистой силой!

Ну, с этого времени жители Ахена перестали бороться с эльфами и понемногу стали привыкать к их страшному шуму. Ко всему на свете может привыкнуть человек!

Ровно в полночь каждый день выходили эльфы из своей башни и разбегались по всему Ахену: везде шалили и шумели, а как только наступал первый час нового дня, возвращались в свою башню. В тех домах, где хозяйки выставляли хорошо вычищенную медную посуду, все спали спокойно, маленькие плутишки никого не беспокоили, и иногда в посуде оказывались даже золотые и серебряные монетки. Ленивые же хозяйки, выставившие нехорошо вычищенную посуду, иногда получали ее на другой день в таком виде, что уже никогда более не могли употреблять ее.

Долго жили эльфы в Ахенской башне — так долго, что пять-шесть поколений горожан успели смениться на свете. Но понемногу стали они терять свою шаловливость и веселость, и стало их как-то и числом меньше.

Видно, всему на свете наступает конец!