Рейнские легенды

Францисканские монахи поселились у самой Ахенской башни и окончательно выжили из нее маленьких духов. Один пьяный слесарь, живший по соседству со старой башней, уверял, что видел, как они в одну лунную ночь, взявшись за руки, поднялись на воздух и исчезли в облаках. Но можно ли верить выпившему человеку?

Ахенская башня теперь представляет одни развалины, но узкая улица, ведущая к ней, все еще по-прежнему называется Hinzen Gässchen (переулок маленьких духов), и там всегда можно встретить почтенного старика или почтенную старушку, которые охотно расскажут вам историю маленьких жителей старой Ахенской башни.

Фалькенштейн

По проселочной дороге, вьющейся по берегу Рейна, несколько в сторону от Гомбурга возвышается совсем отвесная скала — Соколиная Скала, как зовут ее теперь. На самой ее вершине виднеются развалины замка, принадлежавшего когда-то одному очень хищному рыцарскому роду.

Коршунами спускались владетели замка в долину и много бед и горя причиняли они окрестным жителям; оттого-то и ненавидели их все соседи. Но особенно жестокосерд и вероломен был последний потомок этого рода. Был уже немолод этот хищный барон и много уже успел причинить он несчастий: сдерживала его только его кроткая жена, но давно уже покоилась она в долине под богатым мавзолеем, а единственная дочь их, Агнесса, была так робка и так боялась своего грубого отца, что он совсем забывал об ее присутствии и вообще не любил тихой и скромной девочки.

— Сына не дал мне Бог, а эта кислятина уродилась совсем не в наш род, — думал иногда барон, глядя на побледневшего и дрожавшего перед ним ребенка. Но вот Агнесса подросла и превратилась в настоящую красавицу, и несмотря на весь страх и всю ненависть к барону на его неприступной скале стали появляться молодые рыцари, доблестные вдовые бароны; даже герцоги засылали сватов, так хороша была дочь жестокого рыцаря!

Надоели барону эти вечные приезды и сватовства, не хотелось ему выдавать своей дочери замуж: был он очень жаден и скуп и пришлось бы мало того, что расходоваться на свадебные пиры, но и отдать еще в приданое Агнессе владения, что достались ей от ее деда — отца ее матери. Решился барон перехитрить женихов; замок его стоял на отвесной скале, и не было к нему ни подступу, ни подъезду — обитатели замка сообщались с миром лишь при помощи лестницы, ступени которой были высечены в самой скале, службы же и замковые конюшни стояли внизу, в долине, и даже сам барон оставлял там своего верхового коня.

И вот собрал он в замковом зале всех своих гостей и со злобной усмешкой сказал им:

— Каждый день приезжает множество храбрых рыцарей и доблестных баронов свататься к моей дочери; засылают сватов даже владетельные князья и принцы. Рад был бы я породниться со многими из вас и из тех, что приезжали или присылали сватов раньше вас: горжусь я честью, которую вы оказываете мне, но дело в том, что дочь у меня одна, и я не знаю, кому отдать предпочтение; спрашивал и ее, но она отвечала мне, как и подобает хорошо воспитанной девушке: «Кого выберете вы, того и назову я супругом!»

— И вот решил я, чтобы никого не обидеть, предложить желающим получить руку моей дочери, а вместе с ее рукой и владения ее в Трансильвании, попробовать взобраться в мой замок верхом. Первый, кто совершит этот подвиг, получит руку моей дочери — кто бы ни был он: рыцарь ли, барон или простой крестьянин!

Переглянулись рыцари и бароны. Побледнела Агнесса. Давно втайне любила она Куно, горожанина Гомбурга, строителя и механика. Любил ее и Куно, и видались они в долине, куда спускалась Агнесса со своей кормилицей. Спускалась она утешать угнетенных ее отцом, помогать ограбленным. Все окрестные жители любили Агнессу, но еще больше любили они Куно: много добра делал он простому народу, и все, что имели они лучшего, шло от него. Храм, куда стекались на молитву все несчастные жители долины, был выстроен Куно; величественно возвышался он надо всею долиной, и колокольня его устремлялась к небу, как будто вознося молитвы угнетенных прямо к престолу Всевышнего. Недра Гарца и Шварцвальда раскрылись по мановению руки Куно и отдали жителям свое серебро, свою медь и другие сокровища — все, что горные духи сохраняли так глубоко под землей.

— Волшебник наш Куно! — с гордостью говорили гомбургцы, — никогда не ошибается он: ходит и стучит палочкой, а когда остановится и скажет «ройте» — там, наверное, найдут клады горных духов.

— Нет на свете человека добрее Куно! — восклицали бедные и обделенные окрестные жители.

Слушала все это Агнесса и смотрела на Куно, а Куно и сам не спускал глаз с красавицы. Иногда приходил он и в замок, когда барона не было дома, пробирался в высокую башню Агнессы, и сидели они, крепко обнявшись, по целым часам и говорили о светлом будущем, сами не зная, когда и как могло оно наступить для них. Так шло время, и вдруг услыхала Агнесса о решении своего отца. Бросилась она в долину к Куно, но Куно уже знал об этом и, полный отваги, сказал ей:

— Теперь ты моя! Я непременно выиграю приз!