Река времени. Дневники и записные книжки

На Празднике «День природы» пригласили выступить перед школьниками. Думаю, что сказать. Мазать розовым сиропом ― ни к чему. Говорить о природе как о страшной стихийной силе ― можно напугать. Не того ждут. Хотят праздника. Да, природа, и мастерская, и храм ― предмет лирического восторга поэтов. Но она же и «равнодушная» стихия.

Всё в этом мире нестойко, зыбко, меняет лик ― и сказать всю правду значит указать и на «черную дыру», медленно втягивающую всё живое в свою загадочную пустоту, которая когда-нибудь вновь взорвётся огненной массой новой жизни. Она долго будет остывать, пока на промежутке между огнём и холодом затеплится жизнь, чтобы снова процвести и исчезнуть.

Я сказал детям о том, как понимали природу Пушкин, Тургенев, Тютчев, Пришвин. Прочитал стихи. И теперь пусть думают сами, что такое жизнь, зачем живёт человек. Тяжёлая, непосильная для детского сознания задача; для взрослого и то мучительная, но, слава богу, дети, как боги Греции, не знают долгих страхов. Страхи мелькнут и исчезнут, а жизнь будет продолжаться, несмотря на то, что и как мы о ней думаем.

Научиться жить в согласии с природой легко. Надо только быть добрым, любить жизнь и славить счастливый случай, приведший нас, может быть, на единственную планету в галактике, а то и во вселенной, где вспыхнуло сознание. А дальше… «Дальше молчание», как говорил тургеневский Базаров, повторяя Гамлета. И говорил так, конечно, сам Тургенев, великий почитатель английского гения, а не нигилист Базаров, не признававший литературу за серьёзное занятие.

***

Мы ― сознающая часть природы, её разумный лучик, ищущий смысла посреди огня и холода вселенной. Тургенев хорошо сказал: «природе всё равно, что она создает, что разрушает. С одинаковым равнодушием покрывает она плесенью мрамор гения и простой камень».

***

В искусстве, в воображении человека, природа приобретает человеческие черты; наполняется поэзией и красотой. В жизни она не такова. В лице человека природа движется по пути творческого самовыражения. И пусть как можно дольше в зеркале человеческого сознания «красою вечною сияет» небесный свод, зеленеет трава, благоухают цветы и поют птицы.

Да, природа наша земная разная: полна спокойной прелести и красоты и в то же время грозящая взрывами вулканов, наводнениями и вихрями. Из глубины космического пространства отнюдь не по-доброму глядят на нас молчаливые звёзды, прокалывают пространство своими острыми шипами метеориты. Радиотелескопы ловят и стараются понять странные сигналы квазаров, а души поэтов слышат музыку гармонии в этом вселенском шёпоте.

Заметка на полях

Вспыхнувшая в сознании фраза как деталь для возможного рассказа: «И он когда-то любил, хотел обнять весь мир, ждал счастья, да не дождался. Закрылся в ответ на чей-то неприветливый взгляд, на грубое слово, на жестокий поступок».

Семь жизней

Снова представил себя в Москве. Я вернулся насовсем. Но большая часть жизни позади. Что осталось? Жизнь московская летит незаметно. Не успеешь оглянуться, пройдёт. И надо бы мне не одну, а несколько жизней. Одну на возвращение в детство, другую на игры, третью на любовь, на чтение и учение, четвертую на просто жизнь из всего-всякого… а одну десятую, нет, сотую ― на страдания, без них не обойтись. Семь жизней ― и того мало.

***

Итак, для счастья мне нужно семь жизней и даже больше, при несчастьях довольно и одной. Не зря представление о вечной жизни связывается с раем-счастьем на седьмом небе, а страдание ― со смертью-адом, который не жизнь, а мука.

***

Почему-то подумалось: пройдут годы, я достану свои записки из стола, газетные публикации и, может быть, подумаю: «У меня неплохо это получалось». И кто-нибудь согласится с этим.

***

Вчера едва вышел из дома, за спиной мат, гулкие дикие голоса. Вот так живём в грязи день за днем, год за годом, тысячелетие за тысячелетием. Как назвать таких людей? Маргиналы? Но их слишком много относительно нормальных. Критический вес отрицательный. Маргиналии ― отдельные заметки на полях книги. Но если книга состоит почти сплошь из маргиналий (да еще каких!), то это уже не книга, а неудавшийся черновик.

***

«Страна дураков?» Нет, скорее слишком умных, умничающих задним умом, обращающих ум на хитрость. Ум, направленный на плохое, и есть главная наша беда. Уж лучше бы такого ума не было совсем.

***

Никуда мне не хочется, ничего не жду. Ни в Париж, ни в Нью-Йорк, ни в Иерусалим. Было когда-то: мечтал о мире, о путешествиях, об Аргентине… Но всему своё время. Время гореть и время остывать, время впитывать и время отдавать. И того, что впитано душой, довольно. Цветущей весной, летом и ранней осенью окно открыто до вечера. А после захода солнца милее тепло очага. Вот так и в жизни.

***

Где наш, русский мир, в котором бы нам было отрадно и хорошо? Мы одиноки, разобщены, несчастливы, не купили обрезанием сердца радости братской любви.