Реки Лондона

Расстегнув сумку, я заглянул внутрь. Внутри лежали два металлических цилиндра размером с газовый баллончик, но гораздо тяжелее. Они были выкрашены в белый цвет и с маркировкой № 80 WP Gren. по кругу. Сверху у них были кольца, удерживаемые на месте мощной металлической чекой. Я в боеприпасах не сильно разбираюсь, но ручную гранату распознать могу. Я поднял глаза на Найтингейла.

– Спрячьте их, спрячьте, – проговорил он, раздраженно махнув рукой.

Я застегнул сумку и осторожно повесил на плечо.

Найтингейл повернулся к Фрэнку.

– Ваши люди готовы? – спросил он.

– Два расчета в полной готовности – на всякий случай.

– Отлично. Думаю, за полчаса управимся.

Мы сели обратно в «Ягуар». Внимая указаниям Найтингейла, я проехал по железнодорожному мосту, паре абсолютно одинаковых улиц, и тут инспектор попросил остановить машину.

– Приехали.

Мы нашли местечко на углу, припарковались и дальше пошли пешком.

Грасмир-роуд идет параллельно железнодорожному полотну и выглядит вполне заурядно: по обе ее стороны тянутся отдельные и смежные коттеджи двадцатых годов, с фахверковыми фасадами и эркерными окнами. Вокруг не было ни души: дети – в школе, родители – на работе. Мы шли вперед, я старался двигаться спокойно и непринужденно, насколько это возможно с мешком гранат, колотящим по бедру при каждом шаге. Если бы кто-нибудь нас увидел, наверняка принял бы за злобных агентов по недвижимости, вышедших на промысел.

Найтингейл вдруг резко свернул налево, в ворота одного из коттеджей, и направился к маленькой калитке, ведущей во внутренний дворик. Не замедляя шага, он протянул правую руку в сторону калитки и раскрыл ладонь. Раздался тихий щелчок, замок сам собой вылетел из пазухи и, звякнув, упал на плитку дорожки.

Мы вошли внутрь и остановились. Найтингейл кивнул на калитку, я прикрыл ее и подпер большим керамическим цветочным горшком. В горшке была земля, из которой торчал почерневший сухой стебель. Я оглядел другие горшки, расставленные вдоль дорожки по солнечной стороне, – во всех растения высохли. Найтингейл наклонился, взял из одного горшка щепотку земли и поднес ее к носу. Я последовал его примеру. Однако земля не пахла ничем, словно горшок долго-долго стоял в доме и все природные запахи выветрились.

– Да, они здесь уже давно, – задумчиво проговорил Найтингейл.

– Кто «они»? – спросил я, но ответа не дождался.

Сразу за домом проходила железная дорога, так что увидеть нас могли только соседи справа или слева. Сад не то чтобы совсем зарос, но газон явно не стригли уже несколько месяцев. Цветы на клумбах, когда-то ровных и аккуратных, высохли, как и те, что в горшках. Створчатые двери на террасу были заперты, занавески задернуты. Мы двинулись вокруг дома, к кухонному входу. Жалюзи в кухне были опущены, входная дверь заперта изнутри. Ожидая, что Найтингейл снова проделает свой фокус с выламыванием замка, я внимательно наблюдал, однако на сей раз он ограничился тем, что выбил стекло навершием трости. Просунул руку в получившуюся дыру, повернул ключ. Я вошел вслед за ним.

Если не считать неприятного полумрака, это была самая обыкновенная кухня загородного коттеджа. Деревянные столешницы из «Икеи», газовая плита с духовкой, микроволновая печь. На полках пластиковые емкости «под керамику» с надписями «сахар», «чай» и «кофе». На выключенном холодильнике записки и счета, прижатые магнитиками. Самый свежий – полугодовой давности, записка рядом с ним вопрошала: Дедушка? Ниже висела напоминалка, когда забирать детей из садика.

– Здесь есть дети, – заметил я.

– Уже нет, – с мрачным видом ответил Найтингейл. – Это в числе прочего нас и встревожило.

– То есть ничем хорошим это не кончится?

– Для семьи, которая здесь жила, – точно нет, – сказал наставник.

Мы осторожно вышли в коридор. Найтингейл велел мне осмотреть второй этаж. Держа наготове телескопическую дубинку, я начал подниматься по лестнице. Окно над ней было кое-как залеплено листами черной рисовальной бумаги, приклеенной к стеклу лентами скотча, чтобы внутрь не попадал свет. На одном листе был детский рисунок – домик с квадратиками окон, дым из кривоватой трубы поднимается к небу, завиваясь поросячьим хвостиком, а рядом с гордым видом стоят два человечка – мама и папа.

Я шагнул на окутанную мраком лестничную площадку, и вдруг меня в голове само собой всплыло слово. Оно состояло из двух слогов, начиналось на «в» и рифмовалось со словом «пир». Я застыл. Найтингейл сказал, всякие разные сверхъестественные сущности действительно существуют. И вампиры наверняка входят в их число. Вряд ли они похожи на книжных или киношных, но в одном я был абсолютно уверен – на солнце они не блестят.

По левую руку от меня была дверь. Я заставил себя открыть ее и войти.