Реки Лондона

Я легко нашел, где припарковаться, – окно с водительской стороны давало хороший обзор. Поскольку Беверли все равно никакая сила не смогла бы удержать в машине, я взял ее с собой на том условии, что она будет держать язык за зубами.

Звонок у двери оказался только один. В палисаднике вместо газона был гравий, на котором стояли мусорные ящики и пара пустых ярко-красных цветочных горшков. Размышляя о том, принадлежит ли дом целиком доктору Фрамлину или он купил его на пару с кем-то из друзей, я нажал на кнопку звонка.

– Иду-иду! – послышался из-за двери чей-то бодрый голос. Как выяснилось, он принадлежал полной круглолицей женщине. Такие бывают либо веселыми и добродушными, либо кончают жизнь самоубийством.

Я показал ей удостоверение.

– Добрый день. Меня зовут Питер Грант, я из полиции. Это моя коллега, Беверли Брук, она служит рекой на юге Лондона.

Да, с представителями общества такое прокатывает: услышав слово «полиция», они обычно впадают в ступор, и дальше можно нести все, что в голову взбредет.

Но я, похоже, малость переборщил – женщина устремила внимательный взгляд на Беверли и подозрительно сощурилась

– Как вы сказали? Служит рекой? – переспросила она.

Так мне и надо – нечего выделываться на службе.

– Это мы так шутим в отделе.

– Слишком она молода для полиции, – недоверчиво сказала женщина.

– Вовсе нет, – возразил я. – Она на стажировке.

– Можно еще раз посмотреть ваше удостоверение?

Я со вздохом протянул ей корочку. Беверли тихонько хихикнула.

– Если нужно, я дам вам телефон своего начальника, – сказал я. Обычно это работает безотказно, ибо у большинства людей лень все-таки берет верх над подозрительностью.

– Вы здесь из-за происшествия в больнице? – спросила женщина.

– Да, – облегченно выдохнул я. – Именно из-за него.

– А Эрика-то нет, он в город уехал, – сказала она. – Минут пятнадцать назад, вы с ним чуть-чуть разминулись.

«Ну еще бы! – подумал я. – Понятно, куда он направился. В радиусе примерно пятисот метров от того места, где мы с Беверли сегодня были».

– А не знаете, куда он уехал?

– А вам зачем?

– Понимаете, мы практически выследили человека, который на него напал. Теперь нам просто нужно, чтобы доктор Фрамлин подтвердил кое-какие детали. Если это произойдет быстро, то, возможно, мы арестуем преступника уже к вечеру.

Она, похоже, малость воодушевилась, поскольку сообщила не только в какой гастропаб поехал доктор Фрамлин, но и номер его телефона. Беверли пришлось бежать, чтобы поспеть за мной.

– Куда ты так летишь? – спросила она, садясь в машину.

– Я знаю этот паб, – сказал я. – Он на углу Нил-стрит и Шелтон-стрит.

Я тронулся с места, не дожидаясь на сей раз, пока Беверли пристегнется.

– Там напротив пешеходная улица, а на ней магазин «Урбан Аутфиттерз».

– Ага, – сказала Беверли, – теперь понятно, откуда у тебя рубашечка «Доктор Деним».

– Нет, мне ее мама купила, – сказал я.

– Это, по-твоему, не так стремно?

Мы выехали на шоссе, и я рванул с места, насколько вообще можно «рвануть» на «Форде Эскорт» десятилетней давности. Несколько раз мы проехали на красный свет, сзади остервенело сигналили.

– Велокурьеры часто туда заходят выдохнуть, – сказал я. – Это неплохой паб, там и еда нормальная, и до клиентов потом добираться удобно.

По лобовому стеклу зашлепали капли дождя. Асфальт намок, и пришлось сбавить скорость.

За какое время доктор Фрамлин доедет до Ковент-Гардена на общественном транспорте? За час, не меньше, но он выехал раньше нас, а по Лондону бывает гораздо быстрее на метро, нежели на машине.

– Позвони доктору Фрамлину, – попросил я Беверли.

Она достала телефон, набрала номер и после небольшой паузы сообщила:

– У него включена голосовая почта. Наверно, в метро едет.

Тогда я продиктовал ей номер Лесли.

– Напоминаю, – сказала Беверли, – кто говорит, тот и платит.

– «Одолжу», называется, – хмыкнул я.

Беверли поднесла телефон к моему уху, так что я мог по-прежнему держать руль обеими руками. Когда Лесли взяла трубку, я понял по шуму на заднем плане, что она в диспетчерской, в Белгравии. Настоящий полицейский за настоящей работой.

– Что у тебя с телефоном? – спросила она. – Все утро не могла до тебя дозвониться.

– Я сломал его, когда колдовал, – ответил я. – И кстати, вот чего хотел попросить: закажи мне, пожалуйста, «Эйрвейв».

«Эйрвейв» – это навороченная мобильная гарнитура с рацией, разработанная специально для копов.

– А у вас что, своих нет?

– Издеваешься? – спросил я. – Найтингейл, наверно, такое и в руках никогда не держал. Да и обычную рацию тоже вряд ли. Вообще, я думаю, он и в телефонах слабо разбирается.

Лесли пообещала подъехать на Нил-стрит.

Дождь лил теперь как из ведра. Мы медленно пробирались по полупешеходной Эрлхэм-стрит. Доехав до угла, я остановил машину. Отсюда было хорошо видно паб и место, где собираются велокурьеры. Оставив Беверли в машине, я выскочил и забежал в паб. Доктора там не оказалось – видимо, еще не приехал.

Вернувшись в машину, я достал из служебной сумки полотенце и принялся вытирать насквозь промокшие волосы. Полотенце впитало большую часть воды. Беверли, глядя на меня, почему-то расхохоталась.