Реки Лондона

– Перед тем как переходить к этому этапу вашего обучения, я намерен освежить свои собственные знания, – сказал он. – По крайней мере, два моих мастера поступали именно так. К тому же в мое время были еще дополнительные учителя.

Я вдруг понял, что наставник нуждается в поддержке. Это очень тревожило.

– Тогда давайте вы на всякий случай выйдете на первый план, – сказал я. – А как мы найдем магистрата?

Найтингейл улыбнулся.

– Нужно просто привлечь его внимание.

Повернувшись лицом к центру комнаты, он громко проговорил:

– Капитан Найтингейл, к полковнику.

Запахи пота и разлитого алкоголя усилились. Перед нами возник силуэт. Он был еще невесомее, чем мой приятель Уоллпенни, какой-то совсем призрачный. Но глаза его при виде нас блеснули. Сэр Джон Филдинг был слеп и носил на глазах черную повязку. А этого Найтингейл назвал полковником, из чего я заключил, что перед нами полковник сэр Томас де Вейль [44]. Человек, чей развратный образ жизни шокировал даже лондонское общество восемнадцатого века – самое, по мнению ученых, безнравственное за всю историю Британских островов.

– Что вам угодно, капитан? – спросил де Вейль. Голос у него был высокий и звучал как будто издалека, а вокруг его силуэта скорее ощущались, нежели угадывались предметы обстановки: стол, стул, книжный шкаф. Поговаривали, что у него был особый, отдельный кабинет для «дознания», где он допрашивал свидетелей и обвиняемых женского пола.

– Мне нужен ордер на арест, – ответил Найтингейл.

– На обычных условиях? – уточнил полковник.

– Разумеется, – кивнул Найтингейл. Достал из кармана пиджака свиток из тяжелой плотной бумаги и предъявил его де Вейлю. Тот протянул прозрачную руку и взял документ. Вроде бы абсолютно непринужденно, но я догадывался, что перемещение материального объекта не прошло де Вейлю даром. Законы термодинамики на этот счет ужасно строги: никому и ничего не достается просто так.

– Кто же тот негодяй, которого нужно схватить? – поинтересовался де Вейль, отложив свиток на призрачный стол.

– Генри Пайк, ваша честь, – ответил Найтингейл, – действует под именем Панча, известного также как Пульчинелла.

Глаза призрака снова сверкнули, губы изогнулись в улыбке.

– С каких пор мы лишаем свободы кукол, капитан?

– Это скорее кукольник, ваша милость, – ответил Найтингейл.

– В чем его вина?

– Он убил свою жену и ребенка.

Де Вейль покачал головой.

– Сварливая была? – спросил он.

– Простите, ваша милость?

– Бросьте, капитан, – поморщился де Вейль. – Муж не станет бить жену, если его не допечь. Так сварливая она была?

Найтингейл в замешательстве промолчал.

– Ужасно сварливая, – вмешался я, – прошу прощения, ваша милость. – Но невинное дитя жаль.

– Злоязычная женщина порой доводит мужчину до таких вещей, что и сказать страшно, – кивнул де Вейль. – По себе знаю.

С этими словами он подмигнул. «Отлично, – подумал я, – это зрелище я не скоро забуду».

– Но за смерть невинного младенца он и верно должен быть арестован и предан суду.

В призрачной руке де Вейля возникло перо. Широким росчерком он подписал ордер.

– Надеюсь, вы не забыли о залоге?

– Все формальности возьмет на себя наш констебль, – сказал Найтингейл.

«Вот так новость», – подумал я. Взглянул на наставника, тот сделал знак – раскрыл правую ладонь в движении Люкс. Я кивнул – мол, понял.

Де Вейль демонстративно подул на чернила, а когда они просохли, свернул документ трубочкой и передал Найтингейлу.

– Благодарю вас, ваша милость, – сказал он и добавил, обращаясь ко мне: – Прошу вас, констебль, без спешки.

Я зажег «светлячка» и направил к де Вейлю. Тот мягко поймал его ладонью, сложенной чашечкой. Заклинание я еще держал, но шар начал стремительно тускнеть: де Вейль впитывал его магическую энергию. Я продолжал держать еще около минуты, потом Найтингейл шевельнул пальцами, словно разрезал ножницами нить. Я отпустил заклинание. Шар погас, и де Вейль, вздохнув, благодарно кивнул мне.

– Жаль, маловато, – разочарованно произнес он и исчез.

Найтингейл протянул мне свиток.

– Вот ваше официальное разрешение, – объявил он.

Я развернул листок. Как я и думал, он оказался абсолютно чист.

– А теперь пойдемте и арестуем Генри Пайка, – добавил наставник.

Когда мы отошли от склада достаточно далеко, я вставил в гарнитуру батарейку и позвонил Лесли.

– Не волнуйся, с нами все в порядке, – сказал я. – Ждем тебя с нетерпением, так что давай подключайся.

В трубке помимо голоса Лесли слышались голоса, звон стаканов и последний хит Дасти Смола. Но сострадания я не испытывал – она находилась в пабе. Я сказал, что пора бы ей вместе с группой быстрого реагирования быть наготове.