Реки Лондона

Одно из главных требований нашей сложной системы в том, что каждая ЧОК, то есть Часть Оперативного Командования, должна иметь доступ к базам данных ХОЛМС-2 и КРИМИНТ [49]. Этот доступ возможен либо через официальный пункт ХОЛМС, либо с ноутбука через специальную программу, установка которой требует предварительного одобрения. Заявки на доступ обрабатывает Департамент информации, они тоже отвечают только за свой кусочек работы и поэтому не делают различий между отделом по борьбе с организованной преступностью и Безумством. Да, оно является самостоятельной частью оперативного командования, потому что никто не понимал, как его иначе внести в организационную структуру столичной полиции. Инспектору Найтингейлу это, естественно, ни о чем не говорило. А вот для вашего покорного слуги это означало не только возможность доступа в ХОЛМС-2 с личного ноутбука, но и уровень этого самого доступа не ниже, чем у главы Департамента расследования тяжких преступлений.

И это было очень кстати, ибо в число моих подозреваемых входил старший инспектор Сивелл, а это та цель, в которую стоит бить только наверняка. То же самое касалось сержанта Стефанопулос, которая также была посвящена в наш план. Я ведь не хотел стать героем новой шутки: «Знаете, что сталось с констеблем, который сказал сержанту Стефанопулос, что она – тупая марионетка в руках злобного неупокоенного духа?» Подозреваемым номер четыре был доктор Валид, именно поэтому я так уклончиво ответил ему на вопрос о моих дальнейших планах. Лесли была подозреваемым номер пять. А шестым, что меня особенно пугало, был я сам. Потому что Брендон Купертаун в период между убийством Уильяма Скермиша и собственного ребенка даже не подозревал, что он уже не тот, кем был прежде. Доказать это я никак не мог, но был практически уверен.

От Лесли не исходило никаких тревожных импульсов. Может быть, секвестр тела можно как-то скрыть? Или, что вероятнее, я просто не столь восприимчив, как привык думать? Найтингейл не раз говорил, что искусство отличать вестигии от фокусов собственного сознания достигается и совершенствуется на протяжении всей жизни. Я уже делал предположения насчет того, кому можно доверять, но больше не собирался допускать такой страшной ошибки.

После душа я подошел к зеркалу и некоторое время смотрел на свое отражение, собираясь с духом. Наконец решился – открыл рот и внимательно осмотрел. Потом закрыл глаза и надавил пальцами на щеки. Никогда в жизни так не радовался, щупая свои коренные зубы. Ибо теперь точно знал, что мое лицо не изломано по воле Генри Пайка. Пока.

Я загрузил ХОЛМС и ввел свои логин и пароль. То есть номинально они, конечно, были не мои, а Найтингейла, и должны были перестать работать, как только он потерял дееспособность. Но, очевидно, отключить их просто ни у кого не дошли руки, ибо медлительность – еще одна ключевая характеристика цивилизации и административного управления. Я начал с самого начала, с убийства Уильяма Скермиша в Ковент-Гардене 26 января.

На поиски у меня ушло три часа и две чашки кофе. Искомое нашлось в материале по делу доктора Фрамлина. Агрессивное воздействие началось с того, что на Стрэнде сбили велокурьера. Потом его увезли в Университетский госпиталь для оказания помощи, но еще на месте происшествия, пока ехала «Скорая», он успел дать показания констеблю в форме. Сообщил, что автомобиль обогнал его и намеренно спихнул с дороги. Лесли утверждала, что ДТП произошло в «слепой зоне», которая каким-то чудом не просматривается камерой наблюдения. Но в официальном отчете говорилось, что курьера сбили рядом со станцией «Черинг-кросс». А в Лондоне вокруг железнодорожных станций «слепых зон» нет с девяностых годов, когда ИРА объявила их законными целями для нанесения ударов. Я залез в самые недра архива ХОЛМС – какой-то истинный маньяк из отдела расследования убийств залил туда абсолютно все записи со всех камер от Трафальгар-сквер до Олд-Бейли. Правда, почти без наименований, и я извел еще часа полтора, чтобы найти нужную. Курьер не смог сказать, что за автомобиль подрезал его, но на записи было четко видно: на обочину его спихнула потрепанная «Хонда Аккорд». Качество видео не позволяло разглядеть ни водителя, ни номер машины, и я проследил ее движение до светофора на Трафальгар-сквер, где у камеры разрешение выше. Но еще до этого понял, кто за рулем.

Все сходилось. Она была рядом, когда Купертаун убивал свою жену и ребенка, была со мной в кинотеатре, где случился инцидент с кассиром, присутствовала при нападении на доктора Фрамлина. И вместе с нами обсуждала план операции у Королевской оперы. А потом явилась туда вместе с группой быстрого реагирования, как раз вовремя, чтобы забрать пистолет.