Реки Лондона

– А дротики и не нужны, – сказал я. – Каждую минуту, пока Лесли одержима, мы можем ожидать, что по воле Генри Пайка ее лицо развалится на части. Чтобы колдовать, нужно быть в сознании. Мозг должен работать. Но ручаюсь, Генри не сможет использовать магию, если сознание отключить. Тогда лицо Лесли останется таким, каким его создал Господь.

По лицу доктора я видел: он понимает, что я прав.

– Но как же быть? – спросил он. – Не можем же мы погрузить ее на неопределенный срок в искусственную кому.

– Мы выиграем время, – убеждал его я. – Время, за которое Найтингейл поправится, я снова доберусь до библиотеки в Безумстве, Генри Пайк умрет от старости… или как там эти призраки отчаливают в мир иной?

Доктор Валид вышел, бурча себе под нос, и вскоре вернулся с двумя одноразовыми шприцами в стерильной упаковке со значком биологической опасности и надписью «Беречь от детей».

– Раствор гидрохлорида эторфина, – сказал он. – Этой дозы хватит, чтобы усыпить женщину весом до шестидесяти пяти килограммов.

– Действует быстро? – спросил я.

– Его используют для усыпления носорогов, – ответил доктор, протягивая мне вторую упаковку, в которой было еще два шприца.

– Это наркан, препарат обратного действия. Если вы ввели себе эторфин, то непосредственно перед тем, как вызвать «Скорую», введите наркан. И постарайтесь, чтобы врачам в руки попала вот эта карточка.

Он дал мне карточку, еще теплую после ламинатора. Надпись большими буквами, аккуратно выведенная доктором, гласила: «Внимание: я по глупости ввел себе этрофина гидрохлорид». Далее следовал перечень необходимых процедур, в основном стандартная первая помощь, в том числе такие героические действия, как массаж сердца и искусственное дыхание.

Спускаясь на лифте в приемную, я нервно одергивал куртку, повторяя про себя, что в левом кармане – шприцы с транквилизатором, а в правом – с препаратом обратного действия.

Беверли ждала меня под знаком «Стоянка запрещена». На ней были зеленые брюки карго и короткая черная футболка с надписью «ВИНО – СЮДА!» поперек груди.

– Та-дам! – возгласила она, указывая на свой автомобиль. Это оказался канареечно-желтый кабриолет «Мини Купер S», с нагнетателем и безопасными шинами низкого давления. То есть самый пафосный автомобиль, на каком только можно ездить по центру Лондона без риска не вписаться в стандартное парковочное место. Я с радостью пустил ее за руль – определенные принципы у меня все же есть.

Было довольно жарко для конца мая. В такую погоду самое то ездить по городу на кабриолете, и впечатление не портило даже облако выхлопных газов, извергаемое плотным потоком машин. Плюс лондонских пробок в том, что водителю просто не удастся так разогнаться, чтобы наделать роковых глупостей. В итоге мы намертво завязли в обычном месте – в конце Гауэр-стрит, и я оказался перед извечным выбором лондонца: выйти и пойти пешком либо сидеть и ждать.

Снова позвонил Лесли, но у нее была включена голосовая почта. Тогда связался с Белгравией, и там меня соединили со Стефанопулос на ее «Эйрвейв». На случай, если телефон прослушивается, сержант, как и положено, велела мне возвращаться и ждать распоряжений. И только потом сообщила, что последний раз видела Сивелла и Лесли, когда они направлялись в Королевскую оперу. Я ответил: «Так точно, возвращаюсь», что, конечно, не убедило ни Стефанопулос, ни тех, кто мог нас слушать. Зато эта запись вполне годилась, чтобы при необходимости представить в суде.

После Нью-Оксфорд-стрит пробка немного рассосалась, и Беверли, следуя моим указаниям, устремилась к Энделл-стрит.

– Когда доберемся, держись подальше от Лесли, ясно? – сказал я.

– Считаешь, я с ней не справлюсь?

– Считаю, что она способна поглотить всю твою магию.

– Что, серьезно?

Я мог только предполагать. Но genii locorum вроде Беверли должны, по идее, черпать магию из окружающей среды. И, соответственно, могут быть лакомой добычей для призраков-вампиров, таких как Генри Пайк. Возможно, конечно, они выработали против этого природный иммунитет и волноваться не о чем, но я не мог утверждать наверняка.

– Серьезно.

– Вот блин, – нахмурилась она. – Я думала, мы подруги.

Я хотел сказать что-нибудь ободряющее, но слова застряли в горле, когда Беверли пулей рванула по односторонней улице мимо спорткомплекса «Оазис» и вылетела на Энделл-стрит, не обращая ровным счетом никакого внимания на других участников движения.

– Лесли тебе подруга, – сказал я. – А вот Генри Пайк – наоборот.

Компании адептов культа «ура, наконец-то пятница!» вываливались из пабов и кафе и разбредались по тротуарам. На несколько часов центральные улицы Лондона обрели ту самую атмосферу, которой так не хватает владельцам уединенных вилл в Тоскане.

Дорога сужалась, и неотвратимо близилась перспектива сбить какого-нибудь пешехода. Это даже Беверли заставило поспешно убрать ногу с акселератора.

– Осторожно, – сказал я, – люди же ходят.

– Ха! – фыркнула Беверли. – Пусть уж либо ходят, либо пьянствуют.