Религии мира. История духовных поисков человечества

Даосская этика радикально отличается от конфуцианской. Если конфуцианский благородный муж должен быть гуманен и справедлив, то даосский шэн жэнь («совершенномудрый») вообще не заботится о других. Ведь таким образом растрачивается драгоценная жизненная энергия! Из этого выводится теория вредности полезного и пользы бесполезного. «Коричное дерево приносит пользу, – указывают даосы, – поэтому его постоянно обдирают. Масло дерева ци полезно, поэтому на нем постоянно делают надрезы». Такова же участь человека, который приносит пользу обществу. Им будут постоянно пользоваться.

В качестве противоположности предлагается образ лесного старого дуба. Древесина у него заскорузлая и слишком твердая, ее трудно рубить и обрабатывать, корни узловатые, кривые, листья горькие. «Я прожил долгую жизнь, – говорит дуб, – и достиг столь почтенного возраста только потому, что я постиг пользу бесполезного».

Настоящий даос обязан научиться двум вещам: неделанию и неречению. Суть не в том, чтобы ничего не говорить и ничего не делать. Надо отказаться от продуманных планов и от вычурных речей. Слова и поступки должны быть спонтанны, тогда они отражают подлинную внутреннюю, душевную реакцию на внешние раздражители. Продуманность и спланированность противоречит идее целостности и простоты дао. Усложняя жизнь, ты отдаляешься от своего дао и таким образом попусту растрачиваешь самого себя.

В одном из даосских текстов приводится рассказ, как один из пяти древних императоров по имени Яо, идеальный правитель по меркам древних китайцев, вдруг узнал о существовании великого отшельника, более нравственно совершенного, чем сам правитель. Он решил отказаться от трона в его пользу. Но мудрец отверг предложение: «К чему мне все это? Когда птица вьет гнездо, она не занимает целый лес, а ровно столько места, сколько ей нужно для гнезда, – одну ветку. Когда тапир приходит к реке напиться, он не выпивает всю реку, но пьет ровно столько, сколько вмещает его желудок. Зачем мне власть над всей империей? Ради славы? Но слава – лишь тень настоящей пользы. Ради имущества? Но у меня есть все необходимое для жизни – дом и пища. Я бы согласился править ради пользы всей Поднебесной, но при вашем правлении страна и так процветает. Так что возвращайтесь и управляйте дальше, я не нуждаюсь в Поднебесной».

* * *

В религиозной жизни Китая мы постоянно видим противоборство двух различных векторов. Конфуцианцы призывали к служению государству, соблюдению жестких иерархических правил и таким образом созданию гармонии в обществе, а даосы – к уходу от служения социуму, погружению в себя и соединению с дао. Иногда это давало своеобразный эффект. Например, несмотря на то, что официально весь госаппарат был конфуцианским, китайские правители часто имели при дворе даосского советника, астролога и геоманта. И даосы часто оказывались на передовой научного знания своего времени. В частности, они изучали движение небесных тел и энергии Земли, вспомним изобретенный ими компас, а также создали специфическую китайскую геомантию, более известную нам под именем фэншуй. Даосизм ставил своей целью духовное совершенствование, однако на практике оказалось, что его адепты больше сосредотачивались на достижении здоровья и долголетия, чем на «стяжании духа».

* * *

Два религиозных полюса традиционного Китая являют нам замечательный пример политеизма – со множеством духовных сущностей, которым поклоняются и приносят жертвы. Это боги, духи, предки. Как бы они ни назывались, политеистическая суть явления очевидна. Вместе с тем мы видим явные попытки подняться над этим множеством божеств, обрести подлинное, единое Начало бытия. В конфуцианстве его пытаются выразить при помощи категории Небо, в даосизме – при помощи дао.

При этом столь значимая для европейского сознания тема смерти получает осмысление с прямо противоположной для нас стороны. Задача человека, оказывается, заключается не в том, чтобы обрести блаженное посмертне, но чтобы вообще избежать смерти, продлив жизнь до бесконечности. Особенно на этом настаивал даосизм с его культом эгоцентризма.

Пришествие буддизма на территории культурного доминирования Китая сделало поиск Творца и Промыслителя Вселенной и вовсе ненужным. В религиозный субстрат был добавлен специфический мировоззренческий оттенок, представленный учением о необходимости выхода из нашего мира страданий исключительно собственными усилиями (о чем мы подробно поговорим в части про буддизм). Благодаря этому человек стал восприниматься как существо, находящееся в более выгодном положении, чем сами боги. Мы поговорим об этом чуть позже.

Впрочем, если смотреть на современный Китай, то это во многом продукт маоистской идеологии – китайского варианта коммунистического учения. Большинство жителей Поднебесной сегодня не связывают себя с какими-либо религиозными верованиями, по крайней мере на уровне открытого декларирования своих убеждений.

Глава 15. Синтоизм: архаичная религия ультрасовременной страны