Религия в Китае. Выживание и возрождение при коммунистическом режиме

Во-первых, обладает ли эта теоретическая парадигма универсальной применимостью? Теория религиозных рынков развивалась преимущественно на материале религиозной ситуации Европы и Америки. Могут ли результаты этих эмпирических исследований быть полезны для объяснения религиозных явлений в странах и обществах, где «христианство не является мейнстримом»? Во-вторых, исходя из предыдущего вопроса, можно задать следующий 一 если теория религиозного рынка основана на данных изучения преимущественно институционализированных религиозных организаций и их деятельности, «типичной для христианства», не означает ли это, что исследования на базе этих теорий будут игнорировать неинституционализированные религии и их историю? К тому же теория религиозного рынка сосредотачивается на основных религиозных традициях Запада, игнорируя другие религиозные феномены. Означает ли это, что современная социология религии в Европе и Америке христианоцентрична и в значительной степени превратилась в «христианскую социологию религии»? В-третьих, в качестве экономической модели, теория религиозного рынка постулирует, что изменение религии происходит в основном со стороны предложения. Не игнорирует ли такой подход два других фактора религиозного рынка 一 перемены в спросе на религию и правительственную регуляцию рынка? И наконец, теория религиозного рынка напрямую переносит принципы экономики, в особенности законы рынка, на исследование религиозных явлений, игнорируя сакральную природу религиозных традиций и сводя сложное явление религиозной веры к «коммерциализированному рациональному выбору». Сколько религиозных людей согласятся с такой упрощенной, даже вульгаризированной теоретической тенденцией? [Zhang 2011:34-35]

Если здесь суммированы основные пункты критики теории рынка в китайских публикациях, то они представляют собой лишь повтор критики теории Старка и его коллег со стороны западных ученых, например С. Шэрота, которого цитирует Чжан [Sharot 2002]. Как явствует из процитированного выше отрывка, Чжан был знаком с моей статьей о трехцветном рынке религий, но он не понял ее содержания и проигнорировал тот факт, что в своих исследованиях я обращаюсь к большей части дискутируемых вопросов. В своей статье я показал, что к Китаю приложим экономический подход, хотя необходимы его существенные модификации. В частности, я имею в виду фактор правительственной регуляции рынка и динамику зависимости рынка от спроса. Большинство религий в Китае нехристианские и неинституционализированные. Поэтому львиная доля явлений на сером рынке 一 это народные, так называемые диффузные религии (если пользоваться термином Ян Цзинкуня, более известного как Ц. К. Ян [Yang 1961]), которые также могут инкорпорироваться в другие социальные институты. Удивительно, но именно их кажущаяся организационная слабость делает их особенно резистивными к контролю и попыткам подавления со стороны партийного государства. В целом критика, которую приводит Чжан, повторяет основные пункты возражений другим теориям религиозного рынка, которые развивает теория тройственного рынка религии.