Религиозная память крестьянства в XX–XXI веках в селах Черноземья России

По словам М. Ю. Садыровой, «ритуальное обрядовое отношение крестьян к религии выражалось и в их отношении к иконе. Желание сделать свой дом защищенным, насколько позволяли реальные жизненные условия, от воздействия злых сил, создать как бы малую церковь, реализовывалось в наличии в нем ликов Бога и других святынь»[88]. Православному христианину икона сопутствовала от рождения до смерти. В крестьянском быту роды представляли собой один из самых тяжелых и напряженных моментов в жизни каждой семьи[89]. Как правило, иконы располагались в красном углу, обращенном обычно к юго-востоку, на божнице (киоте). По церковным канонам в малом деисусном чине, то есть в основном ряде икон божницы, должны были находиться образа Спасителя, Божьей Матери и Иоанна Предтечи. Однако крестьяне обычно заменяли образ Иоанна образом святого Николая Чудотворца, который был особо почитаем русскими людьми как обладающий исключительной благодатью: он помогал людям во всех их горестях, скорбях, несчастьях и болезнях, охранял их на море и на суше, слыл покровителем брака: «Нет икон, как Никола», «Микола – тот же Бог»[90]. Также автор указывал на существование широко распространенного обычая дарения образов. Однако в конце XIX в. современники стали отмечать, что крестьяне всё чаще покупают иконы. Купленную на ярмарке икону отдавали в свою церковь священнику, чтобы тот освятил ее в алтаре. Скажем, для благословения новобрачных требовалась лишь вновь купленная икона[91].

Иконы в период запрета на религиозные практики XX в. крестьяне Черноземья продолжали бережно хранить в домах. При любых условиях в каждой семье в Курском и Белгородском регионах иконы присутствовали в доме. Практически 100 % респондентов всех трех поколений подтвердили, что иконы были в семье всегда, то есть как минимум с момента рождения представителей каждого поколения и до начала данного опроса.

«Иконы присутствуют, всегда были, из поколения в поколение они передавались…» (Каст., Ж, 1964).

Также респонденты I поколения рассказывали об иконах, которые принадлежали не только их родителям, но еще и их дедушкам и бабушкам (то есть крестьянам, рожденным примерно в 1870-х гг.). В регионе сохранился обычай передавать иконы из поколения в поколение и бережно к ним относиться. М. Ю. Садырова также говорит, что в определенной местности почитались конкретные иконы. В случае с Белгородской и Курской областями особенно почитаются, как и в начале XX в., иконы Божьей Матери и Николая Чудотворца. III поколение тоже часто упоминает наличие в доме иконы «Матроны».

«Иконы в доме и держали, и держим. У меня до сих пор есть от матери и отца “благословение”» (Кор., Ж, 1931).

«Иконы мы не прятали…» (Прох., Ж, 1926).

«Церковь в Погожево закрывали, потом озатками (мусор от зерна. – Т. П.) засыпали ее полно. Иконы разволокли, кто знает. Мы то ж дети были. Может, какие ближние к церкви кто, напротив, мы далеко жили. Как-то я в гостях у кого-то тут была, а там в углу, в коридоре, была иконка круглая. У нас служил батюшка, он говорит, из церкви икона. Отдали ее в церковь» (Каст., Ж, 1931).

Респондент говорит об Архангельской церкви, в 1937 г. в храме прекратились богослужения, а в 1940 г. церковь была закрыта на основании решения Курского облисполкома, здание переделывалось исполкомом райсовета «для использования его по усмотрению». В течение 1950-х гг. церковь была действующей. В 1970–1980-х гг. церковь действующей не числилась. В 1997 г. была зарегистрирована новая община[92].

«Обязательно, в каждом дворе были. Без икон ни одного двора не было» (Ракит., М, 1932).

«Много икон дома было. Прямо весь угол» (Каст., Ж, 1923).

«Иконы в доме были, и мама в церковь ходила» (Каст., Ж, 1922).

«Иконы в доме были. Икона большая. Стекло снимали, сами цветочки делали. Блестящее чистили. Вытирали, украшали. Денежек не было купить, икону восстанавливали. Она до сих пор, эта иконка, цела, там, где бабушка моя жила, в ее доме» (Каст., Ж, 1959).